Отогнав мысли, Глеб слегка наклонился вперёд.
- Если вы забыли, она чуть не угробила мою жену. – Тихо сказал он, и в его глазах загорелся стальной блеск. – Поэтому не в моих интересах, чтобы Каревская осталась в отделении.
- Вот это по-нашему, – Лубь довольно хлопнул его по плечу. – Но вот в чём проблема, Глеб Александрович… Помните, вы писали бумажечку такую интересную, где описали операцию, которую проводила Лещук…
Глеб кивнул. Ещё бы он не помнил. Фото и диктофонная запись до сих пор хранились у него и ждали своего часа.
- Так вот… Проблема в том, что вы… То ли специально, то ли случайно… Описали всё вполне убедительно, а главное – выгодно для Анны Сергеевны и Ирины Васильевны. Почему? И что нам теперь с этим делать? – Лубь прищурился, глядя на Орновицкого.
- Потому что любой независимый эксперт напишет то же самое. – Голос Глеба не дрогнул. – А Ирина подняла бы полгорода, чтобы доказать свою невиновность. И доказала бы. Оно вам надо?
- Не надо, – согласился Лубь. – Что вы предлагаете?
- Я предлагаю воспользоваться моментом, пока Ирины нет, и слегка тряхнуть Аннушку. Чем скорее, тем лучше. Как вариант – поставить вопрос ребром прямо на планёрке в понедельник. – Орновицкий усмехнулся, заметив озадаченное выражение на лицах собеседников. – Тем более, Анна не так давно сама писала заявление об уходе.
- Откуда вы знаете? – хищно подобрался Лубь, и его глаза заблестели.
- Знаю. – Глеб слегка поморщился. Не рассказывать же, как он заинтересовался содержимым мусорной корзины возле стола Максимовой. Но уж слишком интригующими были слова на обрывке бумаги: «Заявление … Я, Каревская Ан…» А дальше паззл из обрывков легко сложился. – Так как насчёт понедельника?
- Глеб Александрович, спешка ещё никого до добра не доводила, – Алексей всё так же смотрел на Орновицкого с подозрением. – А вы спешите… Почему?
- Да потому что моей жене скоро рожать, потом декрет, потом она захочет вернуться на работу… А я не хочу, чтобы Анна на ней отыгрывалась. – Жёстко сказал Глеб. – А кроме того – чем вы меня слушали? Ирки нет в стране! А значит, она не сможет вмешаться и перебить наши планы!
- Он прав, – задумчиво произнёс Сергей Вадимович. – Значит, в понедельник…
- В понедельник, – кивнул Орновицкий.
- Хорошо. Я буду в понедельник. И я очень надеюсь на вашу поддержку, Глеб Александрович. Вы же знаете, я в долгу не останусь, – Лубь недобро усмехнулся. – Я хочу вернуть эту должность и отблагодарю любого, кто мне поможет.
- Я знаю, – снова кивнул Глеб, едва сдерживаясь, чтобы не плюнуть в эту довольную рожу. Вместо этого он встал.
- Уже уходите? – Алексей приподнял бровь.
- Да. Жена ждёт. – Коротко ответил Орновицкий. – До понедельника.
- До понедельника, – отозвался Лубь, медленно помешивая кофе и провожая Орновицкого задумчивым взглядом. – А ты сядь! – прикрикнул он на поднявшегося было Алексея. – Я с тобой ещё не закончил. Рассказывай.
- Рассказывать нечего, – поморщился тот. – Я уже говорил, что мой план не удался, её увёз какой-то мужик, Дмитрий. кажется.
- Саксонов, что ли? – хмыкнул Лубь.
- Уж извините, паспорт у него не спросил, – съязвил Алексей, но тут же осёкся под тяжёлым взглядом Сергея Вадимовича. Нервно сглотнув, он продолжил: – Зато я сегодня был у неё. Как вы и просили.
- Нашёл что-то интересное? – во взгляде Сергея Вадимовича мелькнула заинтересованность.
- В том то и дело, что нет, – с досадой ответил Алексей. – Наша Аннушка чиста как стёклышко. Мне проще в её прошлом накопать компромат, чем сейчас.
- Аннушка? Чиста? – хохотнул Лубь. – Плохо ты её знаешь.
- Нормально я её знаю, – огрызнулся Алексей. – Я и мужа её неплохо знал. Она уже тогда была способна на многое. Например, убить человека.
- С этого момента поподробнее, – Сергей Вадимович насторожился.
- А что тут подробнее? – Алексей слегка усмехнулся: рыбка попалась на крючок. – Есть у вас в отделении Марина Сергеевна. у которой недавно убили мужа. Поначалу подозревали саму Марину, но за неимением доказательств обвинения были сняты. Но не это главное. Главное, что Мариночка Сергеевна по уши влюбилась в Олега Борисовича. Понимаете, к чему я веду?
- Понимаю, – медленно ответил Лубь. – Если представить всё так, будто в приступе ревности Аннушка отомстила сопернице…
- Именно. – Кивнул Алексей. – Достаточно намекнуть полиции на личные мотивы, а дальше они раскрутятся и сами.
- Неплохо, весьма неплохо, – похвалил его Сергей Вадимович, отпив кофе. – Начинаешь делать успехи. А то я, грешным делом, уже подумал, что зря тебя в областную устроил. А если ты до понедельника ещё и доказательства найдёшь…
- Где я их найду? – пробурчал Алексей, вспоминая свой визит к Анне. Хотя… Можно и к Марине наведаться. Она ему, кстати, должна встречу… Алексей слегка усмехнулся.
- Не мне тебя учить, откуда берутся доказательства. – Досадливо поморщился Лубь. – Если их нет, их надо придумать. Кстати, у меня против Аннушки ещё один козырь, – он довольно улыбнулся. – Она всё же сняла деньги с карточки, которую я ей дал. Люди не меняются, Лёша. А Каревская всегда была стервой, которой плевать на всё и всех, кроме себя. В понедельник будет весело… Очень весело…
Алексей одним глотком допил кофе и встал.
- Если я вам больше не нужен… – он слегка наклонил голову, вопросительно глядя на Сергея Вадимовича.
- Иди, – махнул рукой тот. – Если что новое будет, звони. Если нет, увидимся в понедельник.
Алексей кивнул и вышел. В лицо ему ударил порыв ледяного ветра, запорошив глаза снегом. На завтра обещали сильный снегопад… Повыше подняв воротник пальто, Алексей направился к своей машине. В салоне было уютно, а с включенной печкой ещё и тепло. Дожидаясь, пока машина прогреется, Алексей тихо пробормотал:
- И всё вы знаете, Сергей Вадимович… Кроме одного. Деньги-то сняла не Аннушка…
И Алексей погладил пальцем лежащую в кармане пальто банковскую карточку.
*
Борис Карлович неуверенно остановился у двери палаты. Сейчас ему положено быть в ординаторской, сегодня у него ночное дежурство, и в любой момент его могут вызвать. Но ноги сами привели его в этот коридор и к этой двери. Швальц протянул руку к дверной ручке и тут же отдёрнул. И с чего его сюда понесло?!
Борис Карлович прислушался. Из-за двери доносился мягкий певучий голос:
- «И женщина сказала им: – До того, как наступит рассвет, перекиньте золото через мост от дворца к городу. Пусть по обе стороны моста протекают две реки, текущие одна в ту, одна в эту сторону, на реках пусть плавают невиданные, диковинные утки, гуси и оглашают окрестность приятными голосами. Пусть по берегам растут яблони, а яблоки, наливаясь, зрея, пусть падают в воду, и птицы их подбирают. На мосту должна стоять тройка коней, чтобы колеса у телеги были из золота, а кучером посадите страшилище — ифрита, чернее чугуна. Сделайте до утра, как велела,— и, сказав это, легла спать»
Голос затих. Борис Карлович нерешительно приоткрыл дверь. Та коварно скрипнула. Женщина, сидевшая в палате возле кровати, вздрогнула и оглянулась.
- Извините, – виновато прошептал Швальц, стараясь ступать неслышно. – Заснул?
- Да, – Кейлагуль кивнула, поправив одеяло, которое Руслан сбросил во сне. – Он вчера и сегодня устал от всех осмотров и обследований.
Борис Карлович протянул ей небольшой пакет.
- Я не знал, можно ли ему сладости, поэтому решил купить несколько игрушек, – смущённо произнёс он. Женщина заглянула в пакет, и её лицо озарилось мягкой улыбкой.
- Руслан очень любит разные головоломки! Я утром отдам ему, он очень обрадуется! А хотите, придёте утром и сами отдадите. Он будет очень рад, – Кейлагуль подняла на Швальца взгляд, полный благодарности, и он в который раз поразился тому, насколько бездонны её глаза, и насколько они наполнены каким-то магическим светом, смешанным с лёгкой грустью.