Вспыхнули глаза у Данилки и сразу погасли:
- Очень любопытная мысль! Оч-чень!
Но ничего не замкнулось в голове. Ничего! А неудовлетворенность внутри осталась. Бывает, не можешь вспомнить что-нибудь очень известное и мучаешься долго. Напрягаешься...
Поели курицу с лапшой.
- Вкусненькая курочка! - Закрыл Данилка глаза, разморило. А маленькая глазная щель осталась, и взор непроизвольно проник наружу. Так себе, вяло. Изображение расплывчатое и вдруг возник четкий контур. Серый конверт! На этажерке!
- Плотный какой конверт... - сквозь зевок произнес Данилка. - И бумага серая...
А сам подумал: "Очень знакомый... очень! Недавно держал такой же в руках, недавно..."
- Да, плотный, - кивнул равнодушно в ответ Тридцатый. - Инструкции, инспекции, конюшни... Казенный.
Попрощалась с родителями Люська. Набросил Данилка меха на плечи невесты.
У дома уже ждет лихач на дутых шинах. Усаживает поудобнее Данилка невесту. Дергает резко лошадка. И... замыкается, высвечивается все от толчка! Конверт, инструкция, красиво, изящно в углу "тридцать"... Ну, тестюшка!.. Хорош гусь! Нечего сказать! Ай, да, инспектор... скаковых конюшен!.. Ну и дела!..
Тридцатый доволен. Прячет хитрую улыбку среди жиденьких усов и бороденки. Берет с этажерки конверт, пробует на ощупь серую плотную, очень плотную бумагу. "Не разорвать!" - крутит восхищенно головой. Заходит в свою каморку и принимается за очередную инструкцию...
Каждый вечер является Данилка Губин на доклад к К.Кротову. А тут нацепил глушитель на дуло пистолета. Входит в кабинет. Кланяется низко, и сразу же глухой тихий хлопок. И валится всемогущий министр, наиглавнейший императорский советник мешком на пол с аккуратным небольшим отверстием во лбу. Тщательно вытирает Данилка пистолет платком, снимает глушитель и вкладывает пистолет в еще теплую руку шефа. Теперь порядок, комар носа не подточит. Видит Данилка комара, пытается просунуть тот свой хоботок между пистолетом и рукой К.Кротова, а не получается. "Нервы..." - хладнокровно констатирует Данилка, смотрит на шефа и вспоминает, сколько тот ему всякого добра сделал. И удаляется тихонько. Ну, что за жизнь была бы с Люськой?! Он еще со школы любит другую, а она его. А с Люськой?! Ну, будет все время песенки распевать... А кому нужна эта карьера, если скука...
Император в нетерпении. Сидит у себя за шахматами, а мысли в другом месте витают. Давно ничего не было от Тридцатого. Решает император познакомиться с Тридцатым, но как-нибудь так, эдак, инкогнито... "Почему-то кажется, что мы с ним подружимся... Ей богу, подружимся! Незаурядный ум... - мечтает император. - Но ведь бунтовщик! - останавливает он себя. - Заговорщик! Да, еще какой! Стоит целой дивизии! Лучше сослать его, мерзавца, в какую-нибудь глушь!" Вот так кидает императора из одной крайности в другую. Потому что сердится. И двигает машинально фигурки то туда, то сюда.
Вдруг появляется в поле зрения офицер. "Кажется, из охраны, да точно, из охраны. Зачем, почему?! Кто разрешил?!"
- Где министр? - спрашивает император резко.
- Болен, господин император! Поручил мне. Вот, пакет! От Тридцатого-с!
- Так что же вы?! - Хмурится в нетерпении император. - Давайте! Быстро! - Хочет сразу вскрывать: "Наконец-то! И тяжелый какой! Не зря, не зря долго не было ничего..."
А офицер вдруг мертвенно бледнеет, и пот на лбу бусинами обозначается. Вот-вот в обморок упадет.
- Вы, что?! Нездоровы? - опасливо интересуется император. Не дай бог, инфекция! И уже милостиво отпускает симпатичного парня: - Ладно, ступай, дружок! - И думает: "Побольше бы таких! Давно бы скрутили варварам шею!"
Ползет-бежит Данилка по дворцовым коридорам прочь. Чуть не теряя сознание. Получает оружие у охраны и побыстрее в какую-нибудь нору спрятаться, затаиться со школьной возлюбленной.
Император тянет, хочет продлить удовольствие. "Ого! Тяжелый какой! - Начинает вскрывать пакет. - Именно, в таком может быть обыкновенная пластиковая бом..."
Видит Данилка уже с дворцовой набережной яркую вспышку в покоях императора и мчится во всю прыть...
А Тридцатый, потирая озябшие руки, пишет очередную инструкцию: "Для ликвидации ответственной персоны, - останавливается, усмехается, кивает долго головой, как китайский болванчик, - можно использовать сотрудника внутренней охраны, имеющего допуск к ответственной персоне..."
Стреляет прощально "хлопушка". В последний раз бежит Данилка по дворцовой набережной. Отснят последний дубль. Невесть откуда появившийся ветер трясет фанерные декорации.
- Всем спасибо! - кричит в изнеможении режиссер.
Гаснут юпитеры. Прямо на лужайке в спешке переодевается император. Надо еще успеть на репетицию в театр. Бредет массовка.
- Дворцовая охрана! Кому говорят! Сдайте оружие! - Бегают совершенно озверевшие ассистенты.
Рабочие сноровисто разбирают домик Тридцатого. Быстро строчит, никого не замечая, Тридцатый уже под открытым небом.
"Настоящий мастер, - с завистью думает режиссер про Тридцатого. - Поразительное погружение в образ... Редчайше сочетание. Талантливейший сценарист, а как сыграл! Интересно, что пишет? Новую инструкцию или... новый сценарий?.. Нет, нет... Только не сегодня..." Проходит мимо и видит К.Кротова. Тот и не думает подниматься. Так и лежит себе после выстрела. "Надо же так набраться?! - удивляется режиссер. - Когда успел?.. Вот, пожалуйста, еще один непрофессионал... Кто же его привел? Сейчас уже и не припомнить. Неважно... Фильм поразительных актерских открытий! Поразительных! Ничего, проспится... " Вглядывается режиссер в рану на лбу К.Кротова, и его начинает мутить: "Как натурально сделали... Я, кажется, переутомился..."
- Пойдем что ли! - зовет режиссер Тридцатого и, махнув рукой, уходит.
"За бугром, не торопясь, привстал человек с неприметным лицом в сером костюме и шляпе. Тщательно отряхнулся, сложил винтовку с оптическим прицелом в продолговатый чемоданчик. Внимательно огляделся вокруг. Поправил примятую траву и скрылся в густом кустарнике, примыкающем к лесу", - судорожно дописывает Тридцатый последний сценарий-инструкцию.
И лишь неподвижно лежит К.Кротов, непрофессиональный актер, неизвестно как попавший на съемки и так блистательно сыгравший свою роль.