Вечер становился похожим, словно дежавю, на тот осенний, с которого всё в её жизни пошло кувырком. Да даже песню он хрипел ту же самую, про рассвет за окном и про города весной… Воспоминание как знамение на что-то дурное сдавило грудь предупреждением, но что такого могло произойти в нынешней ситуации? Нападений не предвещалось, выброс был прошлой ночью и по прогнозам ждать его следовало только дней через пять. Если только…
О мёртвых принято говорить либо хорошо, либо не трогать их вовсе. Фенек не знала, что находится за той безвозвратной чертой, но общепринятому этикету следовала на всякий случай, не желая случайно навредить чьей-нибудь почившей душе. Но можно ли беспокоить души тех, о чьём состоянии ты не знаешь наверняка? Шатунша не могла даже предположить, как отнёсся бы Вермут к тому, что его судьбу хотят узнать столь необычным и ненадёжным способом, но на случай, если тот действительно окажется уже привычно мёртвым, мысленно заранее извинилась за беспокойство.
- Удиви меня. – Обратилась к Фенек Сова спустя часы, когда седовласая сталкерша уже начала откровенно дремать, а в столовой от прежней толпы осталось с десяток человек. За самим столом было только трое, включая охрипшего хмельного Роба.
- Ты можешь как-то узнать жив человек или мёртв? – Задала вопрос напрямую шатунша. Девушка с картами положительно кивнула.
- Могу. Ну ты даёшь! То не заставишь что-то спрашивать, то вот так – с места в карьер. – Докурив глубокой затяжкой несколько раз тухший косяк, Сова проказливо улыбнулась. – Неужто кавалера присмотрела, пока по Зоне гуляла?
Фенек почувствовала, как щёки, горя, начинают заливаться румянцем.
- Нет.
- Симпатичный хоть? – Не унималась «свободовка», с ловкостью знатного шулера раскладывая на столе потрепанные карты.
- Какая разница? Ты много симпатичных мертвецов знаешь? – Саркастично брякнула девушка, желая провалиться под землю со стыда и жалея, что вообще решила ввязаться в подобную авантюру.
- Ну, раз ты спрашиваешь жив он или нет, значит не такой уж и мертвец.
- Я не для себя спрашиваю. – Фенек сконфуженно улыбнулась, когда гадалка посмотрела на неё, опустив уголки пухлых губ и приподняв кверху брови в удивленной гримасе.
- Как всё сложно.
Девушка ещё несколько раз раскладывала карты на стол, собирала и перемешивала между собой, а шатунша не могла понять начала та фокусничать или нет. Через несколько кругов Сова замерла, опасливо осмотрелась по сторонам, отложила колоду в сторону и наклонилась к сидящей рядом сталкерше.
- У тебя есть какая-нибудь вещь этого товарища? Я знаю способ поточнее этих бумажек. – Заговорщески прошептала «свободовка».
- Да. – Заинтригованная, Фенек кивнула Робу. – Принеси, пожалуйста, мой контейнер.
Мужчина хитро прищурил глаза и согнул губы в самодовольной улыбке, словно наконец догадался, почему его подруга так носится с этим артефактом. Шатунша не вдавалась в подробности, когда рассказывала ему о произошедшем с ней, но теперь была уверена, что подробного допроса не избежать.
Сова спрятала колоду во внутренний карман кителя и пересела на параллельную скамью от сталкерши.
- Нужно, чтобы тебе ничего не мешалось. – Задымив на этот раз самокруткой, больше похожей на обычную сигарету, девушка протерла горлышко бутылки наполовину заполненной грибной настойкой влажной салфеткой и пододвинула к Фенек. Следом пододвинула к ней «Шар».
- Один «головастый» из бункера мне рассказал любопытную теорию. – Сделав театральную паузу, «свободовка» с таинственным видом затянулась куревом и выпустила облако густого табачного дыма, с неизвестной шатунше примесью. – Никому не известно, куда девается наше сознание после смерти, но – это на Большой земле. Здесь, в Зоне, с его слов, всё может работать иначе. Якобы из-за того, что ученые н-цать лет назад тронули ноосферу и проделали в ней бреши, сознание умирающих людей в территориях Зоны может уходить туда. Как в банк данных. И при необходимости оттуда извлекаться.
- Сколько он выпил перед тем, как рассказать тебе такое? – Скептически изогнув седую бровь спросила Фенек.
- Ни грамма алкоголя. – Отрицательно кивнула Сова. – А вот накурились мы тогда знатно.
Она задорно рассмеялась, шатунша выдавила из себя напряженную улыбку. Участвовать в сомнительных практиках девушка не планировала, но отказаться прямо сейчас ей мешало любопытство.