Часть 10 Побег
Сидя возле стены, Шуичи пытался прийти в себя. Благо Сато дал ему эту возможность, быстро закончив с остальными бедняками и начав их обматывать какой-то плёнкой, после чего относить в холодильную камеру, наверняка для запасов.
Но сколько бы Ямамото не давали времени, как он мог совладать со всем происшедшим?
Он мёртв.
Он убил человека.
Он ел человечину.
Шуичи привязался и привязал к себе серийного психа-убийцу, который явно просто так от него не отстанет.
Со всем этим трудно было смириться, а ещё труднее принять. Закончив с трупами, Кенджи весь перемазался в их крови: и одеждой, и телом, и душой… Некоторое время Сато молча стоял возле потерянного парня, будто не в силах нарадоваться его состоянию.
— Пойдём, — протянув грязную от крови руку другу, Сато помог ему подняться с пола и повёл за собой.
Шуичи и не думал проявлять протест, прекрасно понимая, что он ничего не может против сильного персонажа игры, а зря злить психа не хотелось. Всё же Кенджи уже показал юноше, что смерть может быть не самым ужасным исходом для Ямамото.
Пройдя по коридору, двое парней оказались в душевой психбольницы. Она была весьма грязная, но, несмотря на это, вода там имелась. Всё же мир ненастоящий, и задумываться о том, кто платит за воду, следит, и как работает водопровод, не имеет смысла.
— Надо отмыться от этой мерзости, — начав снимать грязные одежды с Шуичи, с улыбкой изрёк маньяк.
Парень, не сопротивляясь, позволил раздеть себя до гола. Холодные пальцы прикасались к бледному телу, и от каждого касания Шуичи инстинктивно дёргался, но казалось, это лишь сильнее забавляло Кенджи.
Как только Шуичи оказался оголён, маньяк оставил его, поспешно сняв и свою одежду, после чего подошёл к юноше, подведя его под прохладную струю воды.
— Кх! — сжался Шуичи, почувствовав холод от прохладной воды на своём теле.
— Потерпи. Надо смыть кровь, — прижимаясь к юноше сзади, растирая его тело, Кенджи пытался согреть, но этим лишь сильнее заставлял трястись.
Вдруг случилось то, чего Ямамото боялся больше всего на свете. У Кенджи встал.
«Нет! Только не это!» — сжал кулаки юноша, понимая, что ещё один удар сегодня он явно не выдержит. Парень и так за одни сутки уже пережил столько потрясений и ужаса, что от изнасилования он точно потеряет всякое желание на существование. На счастье Шуичи, маньяк отстранился от него, перейдя в другую кабинку.
— Помойся как следует. Нам предстоит долгий путь, — проговорил Сато, уходя хоть недалеко, но всё же достаточно, чтобы Ямамото успокоился.
«Пронесло…» — выдохнул юноша, но тут же вновь напрягся, осознавая, что раз у Кенджи на него стоит, то не сегодня, не завтра, но очень скоро тот сорвётся и тогда…
«Может, всё будет не так плохо? Раз уж я останусь здесь навсегда, под защитой Кенджи, то если мы будем лю..» — парень с горечью проглотил слова «Любовники», всё ещё с трудом принимая себя, как гея, хотя по сути таким не являлся. — «Тогда, возможно, я начну испытывать к нему иные чувства, и мир здесь не будет для меня так мрачен…?» — хоть в данную теорию верилось с трудом, но это всё же лучше, чем опускать руки и размышлять о своей никчёмной жизни в плену маньяка Потрошителя и города призраков.
— Ты ещё не закончил? — раздался голос позади Шуичи, заставивший его вздрогнуть.
— Уже все… — скромно ответил юноша, оборачиваясь к маньяку, уже успевшему переодеться.
Сато протягивал юноше толстовку со штанами, которые парень принял, и, обтеревшись бог знает откуда взявшимся чистым полотенцем, Шуичи наконец избавился от небольшого дискомфорта, будучи одетым.
— Ты, должно быть, голоден, — не спрашивая, выдал Кенджи, взяв юношу за руку и поведя за собой. — Давай сперва подкрепимся, а потом уйдём? — на лице маньяка сияла улыбка, будто происходящее вокруг – это всего лишь праздник.
Шуичи и впрямь был голоден, потому кивнул парню, но вместо столовой тот отвёл его в комнату, попросив подождать, пока он приготовит им ужин. Ямамото нечем было возразить, и он послушно лёг на кровать, но стоило Сато запереть дверь на ключ и уйти, как парень тут же подскочил с места, начиная в ужасе ходить туда-сюда.
«Чёрт! Чёрт! Чёрт!» — три раза ударил по стене Ямамото, понимая, что ему вскоре придётся вновь и вновь есть человечину, а другая еда теперь ему недоступна. Только от мысли о людоедстве парень пребывал в ужасе, а осознание того, что он сам стал таким, совсем выбивали из юноши осознание того, кто он такой.