— Хахахахаха, — залился смехом Минору, видя, как Кенджи буквально лежит на плече Шуичи и истекает кровью. — Так и знал, что ты полезешь. Всё же я ошибался насчёт тебя, ты… — крутя в руке окровавленное оружие, готовился к новой атаке юноша. — Никчёмный убийца и человек, и бояться тебя — себя не уважать.
Минору поднял топор, но, как только он должен был снова задеть свою жертву, вперёд вышел Шуичи, успев перехватить атаку, держась за палку топора, поранив таким образом свою правую руку, но не допустив очередного ранения Кенджи.
— Что.. ты… делаешь? — глаза Минору широко раскрылись, он не ожидал, что юноша снова встанет у него на пути.
У Ямамото не нашлось ответа на вопрос приятеля. Юноша сам не до конца понимал, зачем заступается за того, кто буквально забрал у него жизнь в реальном мире. Тот, кто обманом заставил остаться с собой. Тот, чьё имя и образ внушают лишь страх…
Но в то же время Кенджи был тем, кто принял юношу. Он спас его. Если бы не маньяк, парень погиб бы ещё в первый день. Если бы не Сато, Ямамото не узнал бы, что такое друзья и как здорово рассказывать кому-то о чём-то. Делиться с кем-то. Чувствовать себя ценным, нужным и главное важным…
Будучи разъярённым до предела, Минору силой оттолкнул Шуичи в сторону, теперь-то по-настоящему замахиваясь на него с оружием. Быстро успев отскочить, Ямамото нащупал что-то твёрдое на земле и, резко подскакивая с места, ударил бывшего приятеля железкой по щеке.
— Ах! — взвыл Минору от удара, из-за которого вся его щека была разрезана. По губам парня потекла струя крови, а пара зубов упала на землю. — Ты.. де..йстви..тельно.. такой.. такой.. ж..е как.. и он, — плюясь кровью, выдал парень, ощущая ужасную боль во рту.
— И что с того? — впервые не стал отрицать их сходства юноша. — Из твоих уст это звучит как комплимент, — усмехнулся Шуичи, ощущая превосходство над тем, кто всегда смотрел на него сверху вниз.
— Га..д! — зарычал парень, попытавшись ранить своим оружием ненавистного парня, как вдруг позади него возник Кенджи, ухватившись за топор и отобрав его у Минору.
Грубым толчком парня опрокинули на землю, и теперь-то Сато стоял над ранившим его человеком, держа в руке его же оружие. Минору сжался на месте, понимая, что вот и всё, сейчас он умрёт в шаге от спасения. Но, не почувствовав удара, вновь раскрыл свои веки увидев, что маньяку на него абсолютно плевать. Откинув подальше топор, он присел к Шуичи, осматривая его руку.
— Я не нарушу обещание, — осматривая рану друга, выдал Сато, после чего поднял взгляд, встретившись с глазами Шуичи. — И ты не нарушай. Пожалуйста… — Кенджи казался таким счастливым и несчастным одновременно, что Ямамото не смог ответить на его мольбу ничем, кроме:
— Не нарушу… — улыбнулся парень, видя, как глаза маньяка засияли от счастья, но, видя рану друга, они вновь предавались печали. — Оно скоро заживёт. Надо только подкрепиться, — уверил юноша Сато о том, что тот и так прекрасно знает.
— Я приготовлю нам вкусный ужин, — обняв друга, Кенджи так крепко держался за него, словно боясь, что Шуичи может исчезнуть и никогда больше не появиться.
Улыбнувшись, Ямамото погладил Сато по спине, окончательно смирившись со своей судьбой и вечностью с маньяком Потрошителем. Это было страшно. Шуичи сошёл с ума и не отрицал этого. Нормальный человек никогда бы на такое не пошёл...
Решающей каплей в принятии юношей своего положения стали действия Кенджи. Его испуганный взгляд из-за него. Его отчаянные попытки спасти его, даже несмотря на собственные раны. Его добрая улыбка, которая достаётся только Шуичи...
Осознав, что, потеряв Сато, юноша никогда не сможет найти никого так же смотрящего на него, любящего его, нуждающегося в нём, как маньяк, он сделал свой выбор.
Пока парни обменивались улыбками, сидевший неподалеку зритель начал светиться, прямо как светлячок в ночном лесу.
— Да! Я см..ог! Я вы..жил! Я поб..едил! — как умалишённым прыгал на месте Минору, отвернувшись от двух психов, на прощание не кинув даже «пока».
Всего секунда и образ Минору исчез, оставляя за собой лишь пепел.
— Наконец-то. Думал, не сдержусь и придушу его, — прорычал Кенджи, даже не обернувшись.
— Извини за это… Не стоило мне так упорно желать его освобождения, — вспоминая о том, что Минору пытался его зарубить, с грустью признал свою вину Шуичи.
— И ты меня прости за… За всё. Я правда буду стараться стать для тебя лучше, — вторил маньяк, отпустив парня из объятий и плотно прижавшись к его губам.
Кенджи, наверняка, был до глубины души тронут защитой Ямамото. Для него никто прежде не делал ничего подобного.