Девушка залилась краской и снова чуть не расплакалась: она тут ругает себя за то, что вопила, как сумасшедшая, и выглядела дура-дурой, а ей теперь принесли такие сокровища.
- Спасибо, - она нашла в себе силы не всхлипывать, но судорожный вдох удержать не смогла.
- Не плачь, - вновь заглянул ей в лицо утешитель. - Вот что... ангелы прекрасно распутывают узлы и плетут косы. Поворачивайся - будешь первой человеческой женщиной, удостоившейся чести наложения благословенных рук.
Он сказал это намеренно высокопарно, так что Кэсс засмеялась и послушно повернулась затылком, слегка запрокидывая голову. Риэль поджал под себя ногу и невозмутимо принялся разбирать спутанные огненно-рыжие волосы.
- Надо было пораньше закатить сцену, - нравоучительным тоном сказал он, когда девушка ойкнула от боли.
- Я их не планирую, - буркнула та в ответ, а потом, помолчав, сказала, - мне ужасно стыдно.
- Вот уж напрасно, - отмахнулся собеседник. - Ты насмешила Амона, а на моей памяти смеялся он всего раз шесть. Получается, по разу на сотню лет.
Девушка уже хотела спросить, какие именно ситуации веселили демона, но подумала, что ответ может оказаться совершенно нерадостным, и посерьезнела, сказала:
- Он другой, когда смеется.
- Да, - коротко ответил ангел, продолжая возиться с ее волосами. - А ты очень забавна в гневе.
- Это был не гнев. Скорее отчаяние.
- Нет повода отчаиваться, - легкие пальцы осторожно отвели от шеи прилипшие пряди. - Никто из нас не желает тебе зла.
Кэсс горько усмехнулась и хотела уже сказать, что заботливыми её спутников назвать все же трудно, но в это бодрый голос провозгласил:
- Ну вот, почти готово! А ты переживала.
- У тебя очень нежные руки... - она сказала это задумчиво, словно не веря. - Так странно.
За все эти бесконечно долгие дни до Кассандры не дотрагивался никто кроме Амона, а его прикосновения сложно было назвать не то что ласковыми, но даже просто гуманными. Поэтому обращение Андриэля казалось несвойственными этому новому миру, в котором несчастную рабыню сопровождали только боль и обида.
- Почему странно? - с улыбкой удивился сидящий сзади мужчина и осторожно стянул огненные пряди кожаным ремешком. - Ангелы умеют быть нежными.
Теплое дыхание коснулось виска. Прохладные пальцы отвели от уха несколько не забранных в косу волосков. Девушка застыла, замер и её собеседник, не приближаясь, и не отстраняясь.
- Очень нежными, - тихо сказал он.
Бедная невольница боялась повернуться, и не знала, что сказать.
На счастье где-то совсем рядом хрустнула сухая ветка. Может, Шлец пошел уединиться, а может, какая-то живность, которой в здешних лесах водилось немало, мимо пробегала.
Риэль отстранился.
- Все готово, - обычным голосом сказал он, и вложил в руку девушке гребень. - Пользуйся. Если понадобится помощь - обращайся.
- Спасибо.
Кэсс нашла в себе силы благодарно улыбнуться, но все же осталась сидеть на прежнем месте с деревянной спиной. И не шелохнулась, пока мужчина не ушел. Однако едва он скрылся за деревьями, сразу потерла висок в том месте, где ещё не остыло тепло чужого дыхания.
- Лучше бы ты и дальше меня не замечал, - растерянно произнесла она. - Так я, по крайней мере, не боялась. Или это обычная мнительность?
Стоявший в нескольких шагах от студенца Амон задумчиво смотрел на рабыню. В отличие от неё он прекрасно видел лицо ангела, и мог точно сказать, что мнительностью здесь не пахнет. Очень уж хорошо было знакомо выражение, застывшее на лице заклятого друга: голод и желание. Пристальный взгляд зеленых глаз прожигал нежную белую шею невольницы. Но по всему было видно - Андриэль боролся с лютым вожделением точно так же, как когда-то боролся с ним демон. И, похоже, столь же бесславно проигрывал битву.
Зверь внутри рвался, дрожа от бешенства. Хорошо, что за сотни лет сложилась привычка сдерживать его животную ярость. Довольно сходить с ума из-за какой-то человеческой девки. Если ангел попросит ее - он отдаст, потому что в противном случае... Он перевел взгляд на свои руки, уже залившиеся синильной чернотой по самые локти. Успокоиться. Нужно успокоиться. Глянцевитая чернота медленно, неохотно отступала, бледнела, приобретая все больше сходство с человеческой кожей. Не из-за чего впадать в исступление. Нужно лишь выкинуть из головы все те мысли, что он прочел в потрясенном взгляде карих глаз.
Не читать ее больше. Не слушать ее дыхания. Хватит.
Когда демон вернулся в лагерь, Кэсс спала мертвецким сном. У костра одиноко сидел Андриэль и невидяще смотрел в огонь.
- Не спится? - безо всякого интереса спросил демон.
Ангел повернулся.
- Амон... я знаю, ты можешь убить за эти слова, но... отпусти ее. Пока не поздно. Ты же с ней никак не связан. Одна ночь ничего не меняет.
Он ждал этого разговора, но почему-то все равно оказался к нему не готов. Непроизвольно напрягся и с глухой угрозой в голосе спросил:
- Да ты никак воспылал?
Риэль поморщился:
- Зачем ты так? По большому счету ведь тебе нет в ней никакой нужды. Рано или поздно она сломается, и ты мгновенно утратишь интерес...
- Ты прав, - легко согласился демон. - Но мне не даёт покоя любопытство. Когда это произойдет? Рано? Или все-таки поздно?
- Ты готов ради любопытства ее погубить? - он вскинул на друга полные гнева глаза.
- Как будто бы ты никогда ничего подобного не делал, - лениво потянулся Хозяин Кассандры. - К тому же, с чего ты вдруг решил, что если я её отпущу, она пойдет за тобой? Девчонка-то строптива, как необъезженная лошадка.
Разгневанный ангел открыл было рот, но тут Амон, вроде как себе под нос, но так чтобы собеседник слышал, пробормотал:
- Точнее, уже объезженная.
Ему нравилось смотреть, как бесится Андриэль. В нем, конечно, не живет Зверь, и побороть гнев такому проще, но все равно - дивное зрелище. Особенно, если вспомнить, как он своими погаными лапами прикасался к той, за которую друг недавно едва его не убил.
- Какая разница, за кем она пойдет? - прошипел тем временем его друг. - Позволь ей самой решать...
- Риэль, опомнись, она - человек. Она не умеет решать. У неё нет свободы воли.
- Очень интересное заявление, особенно после того, как она дважды от тебя сбегала...
Демон повернулся.
- Шрамы не чешутся? - он многозначительно посмотрел на выглядывающие из-под распахнутого ворота рубахи безобразные рубцы, поднимающиеся к правой ключице ангела.
Тот закусил губу, а потом, словно больше не оставалось другого способа добиться-таки своего, с неохотой напомнил:
- Ты же знаешь, что будет, когда мы придем в столицу, и у нее спросят, кто привел ее в этот мир. Ей даже не придется...
- Замолчи.
- Я предлагаю сделку, - друг повернулся, и глаза его горели нехорошим огнем. - Дай ей волю хотя бы на время. А взамен я сохраню тайну о том, что ее проводник в этот мир... ты.
Амон молчал.
- Или все-таки хочешь оставить ее себе?
- Я подумаю, - коротко ответил он, и беспечно вытянулся на влажной от вечерней росы траве.
Риэль смотрел, как спокойно и ровно вздымается широкая грудь, и думал, что такую упрямую, бесчувственную, жестокую и самоуверенную сволочь природа явно создала по ошибке.
К середине следующего дня Кэсс с удивлением заметила, что лес начал редеть, вековые дубы и сосны отступали, выпуская вперёд молодую поросль и кустарник, а скоро и юная зелень осталась позади - путники выехали из надоевшей чащи. Зелёные холмы раскинулись до самого горизонта. Мягкие пологие вершины кое-где подрагивали ветвями веселых березняков, низины серебрились круглыми кустами ивняка. Красиво. По зеленым холмам, извиваясь и петляя, бежали узкие ленты дорог, которые все до одной тянулись к огромной серой громаде, чернеющей на фоне яркого полуденного неба.
- Это город? - возбужденно спросила девушка. - Город?
Амон кивнул.
О, как жадно она всматривалась! Не мудрено, ведь за все эти долгие недели уже стало казаться, что здешний мир состоит только из бесконечного леса и едва видимой дороги, петляющей между деревьев.