— В чем дело? — настаивал Фабиан и, прислонив юношу к стенке манежа, стал развязывать у него на шее шарф, расстегивать накрахмаленный воротник и пуговицы на куртке.
— Я принимал таблетки, — хриплым голосом пробормотал Хейворд.
— Какие таблетки?
Глаза у юноши были закрыты; казалось, он вот-вот сомлеет.
— От желудка, чтобы выдержать все это, — с трудом проговорил он и с убитым видом показал на главную арену.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Фабиан.
Хейворд сполз вниз по стене, затем попытался подняться, но удержаться на ногах не сумел.
— Вряд ли я смогу выступить, — сказал он, проведя ладонью по лицу, но лишь размазал по нему грязь. — Но все равно попробую.
— Неудачное падение может погубить и вас самих, и лошадь, — заявил Фабиан.
— Что же мне делать, мистер Фабиан? Выступать? — Глаза юноши тускло блеснули, когда он попытался поправить на себе тесный костюм для верховой езды.
— Вы больны, — возразил Фабиан. — Ноги вас не слушаются, вам не сохранить равновесие.
— Но меня некем заменить. Слишком поздно: Капитан Ахав объявлен, и все ждут, что он будет участвовать в прыжках.
— Многие наездники сходят с соревнований в последнюю минуту, — сказал Фабиан. В его голове начал созревать план, и в нем стала расти решимость, которая мчала его мысли к цели, как мяч для игры в поло. — В крайнем случае, я смогу выступить на Капитане Ахаве, — добавил он, ясно представляя, что ему надо делать.
— Вы, мистер Фабиан? — недоверчиво посмотрел на него Хейворд.
— Почему бы и нет? — сказал Фабиан. — Это самое малое, что мы можем сделать для семейства Стэнхоупов, — добавил он со значением.
— Неужели вы действительно выступите? — пробормотал Хейворд, переставший сомневаться в Фабиане.
— Пойдемте, — произнес Фабиан. — Мне нужен ваш костюм.
— Может, мне следует сообщить Ванессе, что вы выступите на Капитане Ахаве? — пробормотал Хейворд едва слышно.
— Ванессе? — повторил Фабиан.
— Еще несколько минут назад она была здесь вместе с семьей и гостями. Они направились в свою ложу, — отвечал молодой человек.
Первым желанием Фабиана было пойти и взглянуть на Ванессу хотя бы краешком глаза. Затем он сообразил, что если он выступит на Капитане Ахаве, то при свете прожекторов Ванесса увидит его на арене и будет наблюдать за каждым его движением. На мгновение он растерялся: а вдруг он дискредитирует себя в ее глазах и в глазах ее семьи и гостей? Он уже не был уверен, что сумеет выступить на жеребце. Однако быстро взял себя в руки, убедив себя в том, что если выступление на Капитане Ахаве явится событием в его жизни, то пусть суждение о нем станет событием в жизни этих зрителей.
Он посмотрел на часы. Выступления в классе крупных лошадей должны начаться через четверть часа. Он быстро привязал жеребца к коновязи.
Хейворд готов был вот-вот свалиться с ног, болезнь и сознание собственной беспомощности лишили его возможности оценивать происходящее. Ставший объектом пристального внимания остальных наездников, Хейворд разрешил Фабиану отвести его в палатку Стэнхоупов, где тот положил его на кровать.
Испуганно глядя на него, главный конюх выслушал Фабиана, заявившего, что намерен выступать на жеребце.
— Я должен уведомить об этом мисс Ванессу, — заявил он, ковыляя, упираясь тростями.
— Нет времени, — остановил его Фабиан. — Вызовите доктора, затем уведомите секретаря состязаний, что я в экстренном порядке выступаю на Капитане Ахаве. Они меня знают. — Главный конюх поспешно вышел из палатки, а Фабиан принялся стаскивать с Хейворда сапоги.
Лежавший на кровати юноша был в полубессознательном состоянии и тяжело дышал. Фабиан раздел его, а сам поспешно облачился в куртку и панталоны конкурсанта. Самое главное, сапоги оказались ему впору, хотя и чуть жали в подъеме. Он прицепил к куртке порядковый номер и, схватив головной убор, хлыст и перчатки, молнией выскочил из палатки.
Привязанный к столбу жеребец опасливо косился на Фабиана, который начал подгонять стремена. Тренировочный манеж стал пустеть: остальные участники решили дать своим лошадям краткую передышку перед началом состязаний. Фабиан сел на коня и начал медленно прогуливать его по арене, проверяя его настроение — да и свое тоже.
Он уточнил правила состязаний: лошадь и наездник вначале встретятся с шестью препятствиями, два из них будут исключены по завершении каждого цикла прыжков, а остальные препятствия будут постепенно увеличиваться по высоте с каждым этапом. Число выбывших будет расти: лошади и всадники, не сумевшие преодолеть изгороди, отстранялись от участия.