Послышались аплодисменты, возгласы восторга и поощрения, изданные грумами Костейро, стоявшими возле ворот и у кромки поля. Притормозив, Костейро поднял руку, чтобы оповестить о забитом голе. Коснувшись края шлема, аргентинец, пунцовый от распиравшей его гордыни, уверенный в себе, пустил свою лошадь перед камерой Александры, ответив на ее поздравление приветственным взмахом клюшки. В тот момент, когда оба соперника двинулись к ней, возвращаясь в точку старта, грум передал молодой женщине новый мяч. Она появилась из-за камеры, розовая от возбуждения. Словно бросая кому-то вызов, смелым движением она швырнула мяч, упавший между ними.
На этот раз мяч очутился возле Фабиана, но он чувствовал себя вялым, апатичным, неуверенным в том, что сможет дать отпор аргентинцу. Думая о привязанности друг к другу Александры и Костейро, о том, как ловко аргентинец попадает по мячу, Фабиан был в растерянности: он еще не выработал свою линию поведения и не знал, играть ли ему с мячом или же с аргентинцем.
После нескольких первых ударов под шлемом Фабиана стал скапливаться пот, его струйки попадали в глаза, мешая ему видеть, заставляя чаще моргать глазами. Вскоре на губах у него появился привкус соли, пот стал течь у него по шее и подбородку. В левой руке он сжимал хлыст и поводья, правой — клюшку, поэтому не мог поднять забрало и вытереть пот. Чтобы стряхнуть его наземь, он опустил голову, глядя вниз, на зеленый газон, который скользил под лошадью, словно лента конвейера. Он четко видел поверхность газона, каждый выгоревший клочок, каждую изумрудную полосу. Его глаза машинально отмечали выжженную солнцем траву, росу на мяче, походившем на выступивший пот.
Чтобы подготовиться к удару, Фабиан мысленно выработал план действий. Размахнувшись клюшкой, которая описала дугу, поднимавшуюся снизу вверх, к точке соприкосновения с мячом — она находилась чуть впереди линии ноги, — движением кисти, похожим на взмах дельфиньего плавника, он увеличил скорость клюшки в тот самый момент, когда ее головная часть соприкасалась с мячом ниже его центра. Он взвился в воздух благодаря сочетанию собственной инерции всадника со скоростью лошади и холодного порывистого ветра, гнавшего мяч вперед.
Фабиан обогнал Костейро и, не прилагая усилий, ударил по мячу, быстро послав его вперед. Мяч остановился в нескольких дюймах от тройных брусьев. Пустив лошадь быстрым галопом, он преодолел планку и помчался в сторону белого пятна, но тут сообразил, что лошадь не поняла команды и недостаточно замедлила бег, чтобы он смог нанести удар по мячу. Кобыла ударилась о препятствие грудью, с шумом сбив ограждение и разорвав цветные ленты.
Именно тогда, воспользовавшись случаем, Костейро направил своего коня в образовавшуюся брешь и сбил кобылу соперника. Поскольку мяч снова оказался у него, он нанес по нему превосходный удар с левой стороны. Когда мяч полетел вдаль, аргентинец натянул поводья. Его лошадь встала на дыбы, едва не задохнувшись, а ее всадник, круто повернувшись, помчался вслед за мячом. Взяв пару тройных параллельных брусьев и два барьера, Костейро догнал мяч и, снова подбросив его в воздух, нанес по нему удар. Похожий на белую молнию, мяч со свистом влетел в ворота. Фабиан с беспомощным видом наблюдал за тем, как латиноамериканец забивает второй гол.
Поменявшись местами, соперники вновь заняли стартовые позиции. Александра вбросила мяч, и Костейро, увидев Фабиана, приближающегося к нему сбоку, поскакал галопом и, добравшись до мяча, осадил коня. Он ударил, но на дюйм не попал по мячу, однако, прежде чем он сумел вернуться и завладеть мячом, с противоположного конца поля примчался Фабиан. Крепко сжав шенкелями бока кобылы, взявшей барьер, он налетел на аргентинца и отобрал у него мяч ударом из-под лошадиной шеи. Костейро не сбавил скорости, и оба всадника одновременно преодолели большую стенку. Встав в стременах, Костейро внезапно круто развернул взмыленную лошадь и, сделав круг, достал мяч из-под изгороди, помешав Фабиану нанести удар по воротам.
В тот момент, когда вместе со своей кобылой Фабиан собирался атаковать два препятствия, чтобы нанести по мячу удар слева, Костейро приблизился к нему со стороны. Лошадь аргентинца толкнула кобылу Фабиана, которая поскользнулась и сбила оба препятствия. Фабиан едва сумел удержаться в седле и привести свою лошадь в равновесие. Душа свою лошадь мундштуком, Костейро направил ее так, чтобы она ударила в бок кобылу Фабиана. Та, испугавшись, встала на дыбы. Чувствуя, что кобыла опрокинет его, Фабиан, утративший опору одной ноги о стремя, наклонился в сторону и едва удержался в седле.