Он остановился в нескольких дюймах от нее, его гнев был острым, исходящим от него, как жар от солнца Гелиоса.
Пока она не извинилась.
Слова слетели с ее губ, тихие и хриплые.
— Я… извиняюсь.
Он не был уверен, почему она извинялась, но эти слова казались неуместными после его речи об Адонисе.
Его брови сошлись вместе, и он обхватил ладонями ее лицо, шагнув ближе, сокращая расстояние между ними.
— Не смей извиняться. Не из-за него. Никогда из-за него.
Она накрыла его руки своими, и когда он посмотрел в ее глаза, полные доброты и сострадания, он почувствовал, как немного рассеивается эта ярость, и не смог удержаться от вопроса:
— Почему ты так отчаянно ненавидишь меня?
— Я не ненавижу тебя, — тихо сказала она.
Он не мог почувствовать ложь, но он не мог смириться с тем, почему она написала эту статью о нем, не тогда, когда она не ненавидела его. Он оторвался от нее.
— Нет? Мне напомнить тебе? Аид, Владыка Подземного мира, богач и, возможно, самый ненавистный бог среди смертных, проявляет явное пренебрежение к смертной жизни.
Пока он говорил, она, казалось, съеживалась, поднимая плечи, становясь все меньше и меньше под ее собственными тягучими словами.
— Это то, что ты думаешь обо мне? — он бросил вызов.
— Я злилась…
— О, это более чем очевидно, — рявкнул он.
— Я не знала, что они опубликуют это!
— Язвительная статья, иллюстрирующее все мои недостатки?
Он сделал паузу, чтобы горько рассмеяться.
— Ты не думала, что СМИ опубликуют это?
Она использовала статью как угрозу, зная, что Аид ценит свою частную жизнь. Она прекрасно понимала, что это будет желанный материал для средств массовой информации, и все же в ее защите было что-то тревожное, и это заключалось в том, что он не почувствовал лжи. И все же, если она действительно хотела, чтобы это не опубликовали, зачем она написала статью? И как это было опубликовано?
Его сарказм не вызвал к нему никакого сострадания со стороны богини. Ее глаза вспыхнули, и слова сорвались с языка сквозь стиснутые зубы.
— Я предупреждала тебя.
— Ты предупреждала меня?
Аид поднял брови и хрипло рассмеялся.
— Ты предупреждала меня о чем, богиня?
— Я предупреждала тебя, что ты пожалеешь о нашем контракте.
Это были слова, которые он помнил, сказанные, когда она поправляла лацканы его пиджака и убивала цветок в его нагрудном кармане. У него не было сомнений ни тогда, ни сейчас.
— И я предупреждал тебя не писать обо мне.
Он осмелился снова сократить дистанцию между ними, зная, что это было неправильно, зная, что у их гнева был только один выход.
— Возможно, в моей следующей статье я напишу о том, какой ты властный, — пригрозила она.
— Следующая статья?
— Ты не знал? — самодовольно спросила она. — Меня попросили написать серию о тебе.
— Нет.
— Ты не можешь сказать «нет». Ты здесь не босс.
Он покажет ей контроль, подумал он, наклоняясь к ее телу, чувствуя, как она выгибается вместе с ним. Она была гадюкой, откликающейся на его зов, и когда она нанесет удар, он будет ядовитым.
— И ты думаешь, что ты босс?
— Я буду писать статьи, Аид, и единственный способ, которым я остановлюсь, — это если ты разорвешь этот чертов контракт!
Так это была ее игра?
— Ты решила торговаться со мной, Богиня?
— спросил он. — Вы забыли одну важную вещь, леди Персефона. Чтобы торговаться, тебе нужно иметь то, что я хочу.
Ее глаза заискрились, а щеки снова порозовели.
— Ты спросил меня, верю ли я в то, что написала! Тебе не все равно!
— Это называется блефом, дорогая.
— Ублюдок, — прошипела она.
Это было слово, которое сломило его сдержанность. Он притянул ее к себе, зарывшись рукой в ее волосы, и его губы сомкнулись на ее губах. Она была мягкой и сладкой, и от нее пахло им. Он хотел ее всю, и все же он отстранился, разделяя их всего на несколько дюймов.
— Позволь мне прояснить — ты торговалась и проиграла. Из нашего контракта нет выхода, если ты не выполнишь его условия. В противном случае ты останешься здесь. Со мной.
Она уставилась на него снизу вверх, глаза были полны ярости, губы ободраны.
— Если ты сделаешь меня своей пленницей, я проведу остаток своей жизни, ненавидя тебя.
— Ты и так ненавидишь.
Он заметил, как она, казалось, отшатнулась от его слов, уставившись на него так, как будто его комментарий причинил боль.
— Ты действительно в это веришь?
Он не ответил, просто издевательски рассмеялся, а затем прижался горячим поцелуем к ее губам, прежде чем злобно оторваться.