— Что произошло с тобой сегодня на перекрестке? — спросил он, напоминая мне о причине, по которой мы сейчас здесь сидели.
Отведя взгляд в сторону, я зарылась пальцами в песок. Первым инстинктом было смолчать, ни о чем ему не говорить, но я решилась к нему не прислушиваться.
— Я вспоминала. Это было подавляюще. — Я пожала плечами, не уверенная, смогла ли точным образом описать все, что видела и чувствовала в тот момент.
— Мне непонятно, почему ты приехала одна, — сказал он. — Почему с тобой не приехала твоя мама или сестра?
— Они не захотели. Мама не хотела, чтобы и я ехала. — Я тяжело вздохнула. — Они все еще боятся этого места, несмотря на то что твой дядя умер. — Затем я набралась смелости и задала ему вопрос, который тяготил меня долгих пять лет. — Он вообще когда-нибудь переставал причинять тебе боль?
Он сразу замер, я явно застала его врасплох. Он так долго молчал, что я уже подумала, что он так и не ответит.
— Стало лучше, — наконец, сказал он. Затем прочистил горло, уголки его губ опустились. — В смысле, он оставался таким же ублюдком, как и раньше. Это не изменилось, но после той ночи он изменился. Он никогда прежде никого не убивал. Этот случай что-то в нем изменил.
У меня перехватило дыхание.
— Что ты имеешь в виду?
— Он начал больше пить. Вскоре он уже пил постоянно. Это сделало его медлительным. Его ударов стало легче избегать. Когда я не мог их избежать, меня забирали к себе родители Райли.
Я сжала челюсти, вспомнив, какой урон наносил ему его дядя.
— Но он больше никогда не бил меня так, как той ночью, — быстро добавил Спенсер.
Он не уточнял, о какой именно ночи говорил. Слова та ночь навсегда для меня будут означать только одну ночь, возможно, также и для него.
— Затем он заболел, — продолжил Спенсер, — и все побои для него были закончены. Для дяди Джексона нельзя было придумать лучшего конца, чем рак. Рак украл у него все, что осталось. Моя тетя, пока могла, до последнего ухаживала за ним. Потом его положили в хоспис, и это стало его концом. Прожив такую развязную жизнь, он умер тихо, даже не пискнув. Он не заслуживал мирной смерти, которая пришла за ним, не спросив с него за все то, что он совершил.
— Он говорил о моем отце? Сказал, почему убил его?
Спенсер был удивлен, будто я и сама должна была знать ответ.
— Потому что твой отец доставал его, как любого другого, нарушившего закон.
И все. Это все, что сказал Спенсер.
Я кивнула, потому что и так это знала, но надеялась, что там было что-то еще, что-то конкретное, какая-то причина, в которой был смысл, потому что в этой причине лично для меня не было никакого смысла, и сейчас я поняла, что никогда ее и не приму.
Мне не понравилось то, как он смотрел на меня, будто я могла сломаться в любую минуту, поэтому я сменила тему.
— Как твоя тетя?
— Она в порядке, — произнес он с нежностью в голосе, хоть и понял сразу, что я пыталась сделать. — Пару недель назад она продала дом и купила квартиру. В следующем месяце уже получит ключи от своего нового места жительства. Здесь у нее есть несколько настоящих друзей. Кажется, у нее все отлично.
— О. — По поводу нее у меня были смешанные чувства. Она никогда не вставала на защиту Спенсера, никогда не вмешивалась, насколько я знала.
Это был еще один вопрос, который я хотела задать Спенсеру. Мне стоило оставить это в прошлом. Отпустить. Эти вопросы просто не давали мне покоя. Кроме того, все это ощущалось таким тривиальным по сравнению со всем остальным, о чем мы только что говорили, но я так и не смогла остановить себя.
— Почему ты ни разу…? В смысле, если ты хотел поцеловать меня, почему ты медлил вплоть до того дня, когда я должна была уехать?
Этот вопрос, похоже, не удивил его. Спенсер смотрел на меня так, будто взвешивал в уме свой ответ.
— Никогда не было подходящего времени. Если бы я не думал о том, что прощаюсь с тобой, то, возможно, и в тот вечер я бы не сделал этого.
Я отклонилась назад.
— А какое должно было настать подходящее время?
— Когда ты стала бы немного старше. Когда моя жизнь была бы немного лучше. Когда мысли о заботе о тебе не пугали бы не меня до смерти. Я думал, что впереди у меня еще есть время. — Он разочаровано покачал головой.
Его оправдание было таким пустым, что я едва понимала, что на это ответить.
— Но у тебя же были отношения, — сказала я. — Я слышала, как об этом говорила Эмма.
— Ага, ну, я никогда ни с кем не встречался, я с ними просто мутил. В этом есть разница. — Он вздохнул и пересел, чтобы быть лицом ко мне. — Я использовал их, не имея возможности получить то, что на самом деле хотел. Я никогда не ожидал, что получу тебя. Ты была слишком умной, чтобы хотеть быть со мной. Это был просто вопрос времени, когда бы ты поняла это. Поверь, я бы никогда не попросил тебя об этом.
Я была в шоке. То, каким он видел себя, было настолько неправильным, что разрушало любую возможность, что мы вообще когда-то будем вместе.
— Лучше бы ты поговорил со мной. Мы так много общались, но никогда об этом. Ты ошибался. Ты же понимаешь это?
Он отвел взгляд.
— Я ошибся, думая, что у меня есть время, но не в остальном.
Разочаровавшись, я захотела возразить ему, сказать, как он был не прав, пока он не поверит мне, но какой был в этом смысл? С этим было покончено. Ничего уже было не изменить. Это стало еще одним сожалением в копилку к остальным.
— Теперь у тебя есть все, что ты хотел, — заметила я. — Ты поступил в великолепное учебное заведение, у тебя есть своя группа. Есть еще что-то, чего ты хочешь? Если есть, ты должен это получить. — Мне было интересно, хотел ли он, чтобы его группа заключила хороший контракт, или у него были другие мечты по поводу своей музыки.
Когда его взгляд остановился на мне, у меня заняло всего мгновенье, чтобы потонуть в нем. В груди все сжалось, когда я всмотрелась в его глаза. Правильно ли я его поняла? Меня. Его взгляд говорил о том, что он хотел меня.
Он сжал челюсти, так ничего не сказав. Затем он резко сел на колени напротив меня. Прежде чем я успела предугадать его действия, Спенсер одной рукой обнял меня за талию, а другую подсунул под мои колени. Я взвизгнула от неожиданности, когда он поднял меня, перекинул на свое плечо и зашел в воду.
У меня перехватило дыхание, я начала молотить его по спине.
— Какого черта ты творишь?
Он усмехнулся и сказал:
— А на что это похоже?
У меня был отличный вид на его округлый зад и на воду, овивающую его тело.
— Лучше бы это не было тем, на что оно похоже. Отпусти меня! — Я ударила его по спине.
Несколько секунд назад у нас был настоящий разговор, наверно, первый настоящий разговор за все время, что мы были знакомы, и это был крайне рискованный способ закончить его. Я не притворялась. Я хотела, чтобы он отпустил меня. Я продолжала бить его по спине, а потом начала пинать коленями, пытаясь заставить его отпустить меня.
Спенсер решительно шагал по воде, полностью одетый, так же, как и я. Я начала выкрикивать матерные слова, обращаясь к нему. Я была в шоке от того, что вообще имела такой богатый лексикон матерных слов. Когда он зашел в воду по бедра, то поднял меня со своего плеча так, будто я ничего не весила, надрываясь от смеха над моим мятежным поведением, и подкинул меня в воздух.
На моем лице, должно быть, было написано полное неверие, когда я взлетела в воздух, бешено размахивая руками, прежде чем ударилась об воду с визгом и всплеском, сразу шлепнувшись попой об дно. Шел конец августа, вода не была слишком холодной, но было бы намного лучше, если бы Спенсер сначала спросил меня, хотела ли я поплавать. Полностью промокшая и одержимая жаждой мести, я подскочила на ноги.
— Не могу поверить, что ты сделал это, — взвизгнула я, вытирая глаза.