Спенсер ни разу не отвел взгляд от меня, пока пел, каждое слово предназначалось непосредственно мне. Его голос звучал гладко и глубоко, когда он пел о вечности. Вскоре люди начали оборачиваться, пытаясь уследить за направлением его взгляда, чтобы понять, для кого он пел. Когда толпа сдвинулась, закрывая его от моего взгляда, я встала, не желая терять ниточку, связавшую нас вместе.
Его очертания размылись, когда мои глаза наполнились слезами. Мир застыл, казалось, что в этой комнате только мы вдвоем. Я не смогла сдержать эмоции, переполнявшие меня. Я так долго любила Спенсера, и, казалось, этой песней он пытался сказать мне, что ощущал то же самое. По моим щекам побежали слезы. Сейчас я была переполнена слезами, прямо посреди его прекрасной песни и толпы народа.
Должно быть, он заметил это, потому что его брови нахмурились от беспокойства, пока он проигрывал финальные ноты. Мне хотелось пойти к нему за сцену и сказать о том, как сильно мне понравилась песня, и что я не была расстроена. Но не успела я сдвинуться с места, он положил свою гитару и спрыгнул со сцены. Он начал пробивать себе путь сквозь шокированную толпу. В следующий момент, он уже стоял напротив меня.
— Пожалуйста, не плачь. Я не хотел заставлять тебя плакать.
Спенсер выглядел таким расстроенным, и я хотела заверить его, что все нормально, но не могла выдавить из себя ни слова. Когда он наклонился, вытирая мои слезы, я захотела, чтобы он понял, что именно я чувствовала. Я хотела показать ему это. Взяв его лицо в свои руки, я притянула его ближе к своим губам. Затем, я поцеловала его — сладко, долго, глубоко. Его руки обвили мою спину, когда он притянул меня ближе к себе.
Толпа казалась просто шумом на заднем плане, я просто не обращала на окружающих ни малейшего внимания, пока Спенсер укутывал меня своими объятиями. Я растворилась в нем, будто это было самая правильная вещь на свете, будто я находилась именно там, где должна была. Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, он выглядел таким же ошеломленным, как чувствовала себя я.
— Так что, твои слезы означают, что тебе понравилось?
Я рассмеялась и кивнула. Он скептически выгнул бровь.
— Слезы означают, что я влюбилась в это, — сказала я мягко.
Между тем девушки, окружившие нас, наблюдали и выжидали возможность, чтобы приблизиться к нему. Как только его рука отпустила меня, они начались подступать ближе к нему. Он нахмурился и притянул меня ближе к себе, сгорбив спину, стараясь защитить меня, пока вел меня к углу сцены. Он кивнул Райли, чтобы она следовала за нами, и мы все направились к двери.
— Разве ты не должен быть более дружелюбным со своими фанатами? — спросила я.
— Не сегодня. Сегодня здесь ты, и ты единственная, с кем я хочу быть дружелюбным.
Его руки были на моих плечах, отчего моя кожа пылала. Кто знал, что он умел говорить такие вещи? Всякие флиртующие штучки, от которых мое сердце громыхало и в то же время замирало в груди. Когда мы были детьми, и я ощущала на себе полное внимание Спенсера, это приводило меня в пьянящий восторг, но чувствовать внимание взрослого Спенсера — это как будто вся комната была в огне.
Он провел нас через дверь в углу сцены, захлопнув ее ударом ноги, приглушая при этом шум.
— Думаю, Аннабель наконец-то осталась в истории, — сказала Райли, хихикнув.
— Что? — Спенсер повернулся к ней.
— Она была здесь сегодня. Она думала, что ты пригласишь ее на сцену спеть вместе.
Райли все еще ухмылялась, пока Спенсер выглядел немного шокировано.
— Но песня «Сара Улыбашка» эффективно поставила ее на место. — Райли усмехнулась. — С ней покончено.
Снова заволновавшись, Спенсер перевел взгляд на меня.
— Я не знал, что она была там. Она доставала тебя?
— Неа, — заверила его я.
— «Сара Улыбашка», — сказала Райли больше самой себе. — Именно так твой папа обращался к тебе, Сара Улыбашка.
Я кивнула, обратив внимание, насколько меньше боли теперь причиняет эта песня и это прозвище.
— Когда ты выучил ее? — спросила она Спенсера.
— В тот день, когда познакомился с Сарой.
Райли остановилась и уставилась на него. Думаю, я тоже уставилась на него. В тот первый день? Затем Райли посмотрела на Спенсера так, будто видела его в первый раз. Она медленно покачала головой.
— Я и не подозревала.
Как и я.
Быстро, практически смущенно посмотрела на меня, Спенсер же взял меня за руку и продолжил вести нас за кулисы по темному коридору, в конце которого находилась маленькая комната с черными стенами, откуда доносились голоса Колби и остальных парней.
— Итак, теперь мы играем песни чертового Барри Манилоу?
Я услышала эти слова, прежде чем мы вошли в комнату. Думаю, это сказал Рик.
— Это были Холл и Оатс, придурок, — выдал в ответ Колби.
— Песня была для Сары. Мне вроде как понравилось, — добавил Бен, когда мы появились в проеме.
Рик поднял взгляд, и его зрачки расширились, когда он увидел нас. Затем, он отвернулся и начал паковать свое барахло.
— Это классика, — начала Райли, стреляя в Рика взбешенным взглядом. Она прошла мимо меня к Колби. — Великолепное выступление, детка.
Он наклонился и поцеловал ее.
— Пока мы здесь, давайте прошвырнемся по этому городку, заглянем в парочку пабов, — предложил он.
От мысли об этом я вся сжалась. Я не спала практически сорок восемь часов. Для того чтобы притащиться сюда, мне потребовалось второе дыхание.
Спенсер почувствовал, как напряглось мое тело.
— Думаю, мы с Сарой вернемся домой.
Бен нахмурился.
— Но ты наш водитель.
Спенсер протянул Колби ключи от грузовика, Райли подхватила их, покопалась в своей сумочке и, вытащив свои ключи, передала их Спенсеру. Затем Райли и я прошли следом за парнями, когда они начали загружать в грузовик некоторое оборудование. Они не стали забирать всю аппаратуру, потому что завтра снова должны были выступать здесь.
— Не делай ничего, чего не сделала бы я, — прошептала Райли, когда мы должны были разойтись разными дорогами на парковке.
Я рассмеялась и закатила глаза. Но внутри я вся тряслась от мощной комбинации желания и беспокойства. Я хотела быть со Спенсером, но в то же время, во мне сидела уверенность, была ли я уже готова к этому. Мы только снова нашли друг друга. Я не хотела облажаться, поспешив с этим.
По дороге домой Спенсер молчал, мы ехали, тихо слушая песни по радио. Я откинула голову на подголовник сиденья, ощущая ветер на лице и наблюдая за тем, как за окном проносились светящиеся уличные фонари. Возможно, я даже ненадолго задремала.
Я поняла, куда мы приехали, только когда Спенсер припарковал машину Райли напротив своего дома. Он не отвез меня домой. Вместо этого он повернулся ко мне и сказал:
— Я хочу показать тебе кое-что. — Затем, он улыбнулся, и это был как бальзам для моих натянутых нервов.
Когда мы оказались в доме, он не стал включать никакой свет. Вместо этого он подошел к окну в гостиной и поднял жалюзи. В комнату ворвались бриз океана и шум волн. В воздухе почувствовалась влажность от воды, он повернулся и посмотрел на меня. Его глаза были прикрыты, от этого взгляда мой пульс ускорился. Моя тревога только возросла, я практически дрожала к тому моменту, когда он сократил расстояние между нами.
Его взгляд потеплел, будто он чувствовал исходившее от моего тела напряжение.
— Сара Улыбашка, — прошептал он.
Прозвучало как просьба. Поэтому я сдалась. Не смогла по-другому.
— Жди здесь. Я сейчас вернусь.
Спенсер скрылся в коридоре. До меня донеслись звуки его передвижений по спальне, пока я шла к двери, чтобы открыть ее и впустить соленый воздух. Когда он вернулся в комнату, я уже немного успокоилась. Он держал что-то в руках, было похоже на картину в рамке.
— Взгляни на это, — сказал он, садясь на диван.
Я размышляла, что это такое, пока подходила и усаживалась рядом с ним.
Он повернул картину ко мне с нерешительной улыбкой на губах. Когда я наклонилась, чтобы посмотреть, у меня чуть не отвисла челюсть. Я не могла поверить. В раме был рисунок, его портрет, который я когда-то нарисовала, тот, который он взял у меня в ту ночь на крыше.