— Я сохранил его, — сказал он.
Я едва могла переварить тот факт, что он не просто сохранил его, а сохранил в довольно-таки хорошем состоянии.
Я нерешительно провела пальцем по стеклу рамки, остановившись на затемненных глазах, скрывавших тогда так много тайн. У меня заняло не один час, чтобы нарисовать их правильно. Затем я заметила линии на местах, где он складывал лист, и темное пятнышко на его щеке, когда моя слеза капнула на бумагу. Я осторожно дотронулась до своего собственного лица, отмечая, что мой шрам находился практически на том же месте, где было пятно на рисунке.
Почувствовав его взгляд на себе, я перевела взгляд с портрета на его реальную повзрослевшую версию. Мои глаза наполнились слезами, и он нахмурился. Я снова плакала. Я так много плакала с тех пор, как приехала сюда, будто копила свои слезы слишком долго и теперь они прорвались.
Он наклонился и прижался своим лбом к моему.
— Скажи мне, почему ты плачешь, Сара.
Я выпустила дрожащий вдох, не уверенная, как ответить.
— Это потому, что ты думала, будто мне было все равно на тебя, когда я вынудил тебя отдать этот рисунок мне? Я чересчур переживал за тебя. В этом и была всегда проблема. — Его рука накрыла мою щеку. — Ты думала обо мне?
Я кивнула.
— Думала об этом?
Он мягко поцеловал меня, и я выдохнула ему в губы. Затем его пальцы запутались в моих волосах, наклонили мою голову, чтобы открыть больший доступ, тут же его язык скользнул в мой рот. Я ответила ему с той же страстью, погладив своим языком его язык. Мои пальцы запутались в его густых волосах, таких мягких в сравнении с его жесткой щетиной на щеках. Он все меньше напоминал мне того мальчика из моих воспоминаний, а больше походил на реального мужчину, которого я только начинала узнавать. Этот взрослый Спенсер был добрым и мягким, веселым и заботливым, и честным. Наконец-то мы оба были честны друг с другом. Сначала наш поцелуй был сладким и тягучим, затем стал более глубоким, пока наши страстные касания друг друга не сменились на лихорадочные и безудержные.
Его руки спустились по моей спине, проскользнули под сарафан, заставляя меня одновременно и дрожать, и таять. Я тоже хотела почувствовать его кожу и опустила руки, чтобы проскользнуть ими под его футболку. Когда мои пальцы коснулись его живота, он втянул воздух. Я не видела его без футболки с тех пор, как мы были детьми, и сейчас я больше всего на свете хотела увидеть его.
Я ухватилась за край его футболки и потянула вверх. Спенсер был слишком сфокусирован на моем горле, в том месте, где обосновались его губы, вытворяя такое, что я от удовольствия откинула голову назад, в то же время стянула с него футболку, а потом притянула его губы назад к своей коже. Я бы рассмеялась от его спешных движений, если бы не надавила на его плечи, вынуждая его сесть и дать мне возможность лучше рассмотреть его.
Когда он, наконец, сел, у меня во рту все пересохло. Он был загорелым, мускулистым, абсолютно гладким везде, кроме тоненькой дорожки черных волос, которая начиналась под его пупком и велась вниз, скрываясь под поясом его джинсов. Я подумала о фотографии, которую мне утром скидывала Тэсса, и решила, что в любом случае выбрала бы тело Спенсера вместо того парня с озера.
Один уголок губ Спенсера приподнялся в знак признательности от моего такого очевидного восхищения. Он потянулся к моим плечам, стягивая вниз лямки моего платья, и начал медленно спускать их по моим рукам. Спустя мгновенье он остановился и взглянул на меня.
Мои глаза расширились, я не отводила от него взгляда. Я хотела, чтобы он продолжил, каждой клеточкой своего тела, но вместо этого он поднял лямки платья на мои плечи, лаская легкими поглаживаниями.
Часть меня задавалась вопросом «Почему он остановился?», но другая часть понимала. Мой взгляд опустился на его грудь, а потом вернулся к его спокойному лицу. За последние несколько дней произошло слишком много событий. Я была чересчур эмоциональной, и до сих пор расстраивалась из-за того, что узнала, и он не захотел воспользоваться этим. Его противоречивые действия только подтверждали это.
Я могла опровергнуть все его сомнения, могла сама скинуть сарафан, но не сделала этого. Я была истощена, и прямо сейчас хотела, чтобы он просто держал меня в своих объятиях.
— Что думаешь о том, чтобы остаться здесь на ночь и лечь спать вместе со мной? Просто спать.
Я мягко рассмеялась и кивнула. Каким-то образом, он понял, в чем я сейчас нуждалась.
Он взял обе мои руки в свои. В моей груди разлилось тепло, я отвела взгляд в сторону, качая головой.
— Что? — спросил он.
— Просто, все это кажется нереальным.
Я не хотела снова становиться той девочкой с безответной любовью, но все, что он сказал и сделал, сначала пропускала сквозь себя та самая девочка.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня.
— Я знаю, но самым лучшим из возможных путей.
Я улыбнулась ему в губы. Пока я тосковала по Спенсеру, он тоже думал обо мне. У меня было такое ощущение, что займет много времени, чтобы создать эту самую реальность. Но прямо сейчас идея поспать рядом с ним была слишком заманчивой, чтобы отказываться.
— У тебя есть лишняя зубная щетка, которой я смогу воспользоваться?
— И футболка, в которой ты можешь лечь спать, — сказал он, вставая вместе со мной с дивана. — Надеюсь, ты все еще являешься фанаткой «Ред Сокс».
Затем он оставил меня в своей ванной комнате с новой зубной щеткой и синей футболкой с красной надписью «Бостон», пересекающей грудь. Когда я вышла из ванной, он был одет только черные боксеры. У меня ослабли колени и вырвался дрожащий вдох, когда он прошел мимо меня в ванную с ухмылкой на лице.
Проведя ладонями по мягкому материалу его футболки, которая достигала моих коленей, я осмотрелась и заметила будильник, стоящий на прикроватной тумбочке у окна. Решив, что это была его сторона, я выбрала другую сторону кровати, сев на край и откинувшись на подушку. Меня окутал его запах. Чистый мужской запах, который принадлежал исключительно Спенсеру.
Когда он вышел с ванной, то остановился в дверях и посмотрел на меня.
— Я мог бы к этому привыкнуть, — сказал он.
Он обошел кровать и лег рядом со мной, накрыв нас обоих покрывалом и придвинувшись настолько, чтобы обнять меня за талию. Я повернулась лицом к нему, так мы оказались лицом к лицу, наши головы разделяли одну подушку.
Спенсер наблюдал за мной, пока его пальцы поглаживали мой висок. Мне тут же стало жарко под одеялом. Видел ли он, как я реагировала на него? Заставляла ли я чувствовать его так же?
Его ласки продолжились. Он продолжал поглаживать меня, пока мои веки не отяжелели. Я думала, что была слишком взвинченной, чтобы уснуть, но ошиблась. Я была в безопасности в его постели, и чувствовала себя намного уютнее, чего не ощущала уже долгое время.
Глава 21
Мик Джаггер
(Примеч.: картины была написана Энди Уорхолом в 1975 году)
В ушах звенел непрекращающийся звук будильника. Я отмахнулась от него, не желая выныривать из сна, в котором мы со Спенсером гуляли по пляжу. Я развернулась и уткнулась во что-то мягкое и в то же время твердое. Затем почувствовала, как чья-то рука поглаживает меня по попке. Мои глаза тут же распахнулись.
— Думаю, что это твой телефон разрывался в гостиной. Он только что перестал звонить, — мягко произнес Спенсер около моего уха. Его голос после сна был хриплым и таким милым.
Я тут же вспомнила прошлую ночь — песню, которую Спенсер спел для меня, рисунок, который он показал мне, предложение провести ночь здесь с ним. Я потянулась, чтобы прикоснуться к нему, прижала свою ладонь к его голой груди. Он лениво улыбнулся. Когда я подняла взгляд, его глаза потемнели от желания. Он мягко поцеловал меня, медленно перекатываясь поверх меня, вжимая в матрас. Мне нравилось, когда его тело накрывало меня, тепло, исходившее от него, побуждало во мне желание прижаться к нему еще ближе. Я пробежалась руками по его мускулистым плечам. Когда он вжался в меня своими бедрами, я почувствовала его возбуждение.