Я кивнула.
— Вынужденно. После того, как я сказала, что собиралась ехать сюда.
— Слушай, Сара. Почему ты решила приехать сюда именно сейчас? — Его голос звучал странно, даже вибрировал от напряжения. Все, что я хотела, это обнять его, но его поза была напряженной, давая мне понять держать дистанцию.
— Уже слишком поздно, — сказала я. — Шериф уже знает, что я здесь, а секретарша с приемной знала моего отца. Она знает, кто я.
Он сжал губы.
— Почему ты пришел сюда сегодня? Я думала, мы решили, что ты не будешь делать этого.
— Я никогда не говорил такого. — Вытащив руку с кармана, он склонился надо мной. — Ты сказала, что для тебя будет достаточно того, что скажешь им ты, но ты соврала мне. Я услышал ложь в твоем голосе. Этого не было бы достаточно.
Я начала возражать, но он поднял руку, останавливая меня.
— Мне тоже будет недостаточно этого, — сказал он. — Мне так же сильно, как и тебе, нужно было рассказать полиции обо всем, что я знаю.
Я потянулась к его руке, и он позволил мне взять ее.
— Почему? — спросила я.
— Чтобы наконец-то освободиться от него. — Он весь напрягся. — Как я смогу стать свободным, когда все еще храню его чертовы секреты?
Вспышка боли в его глазах ранила и меня саму. Я прошептала его имя.
Спенсер выдернул свою руку.
— Боже, Сара, не смотри на меня так.
Он подумал, что я снова пожалела его, точно так же он думал, когда мы были детьми, но чем больше он отталкивал меня, тем сильнее меня к нему тянуло.
— Ты все еще не понял, — сказала я. — Когда больно тебе, больно и мне. Потому что я люблю тебя, и мне очень жаль, что мое возвращение вынудило тебя снова пройти через все это.
Он удивленно взглянул на меня.
— Я не жалею, что ты вернулась. Ты хоть представляешь, как я восхищаюсь тобой, что ты вернулась сюда одна, чтобы столкнуться лицом к лицу со своими страхами и добиться справедливости для своего отца? Как я могу предъявлять какие-то претензии? — Он поднял вверх свои разукрашенные татуировками руки. — Смог бы я поступить так же?
Взгляд на его лице был мне слишком знаком. Он был душераздирающим, таким, как много лет назад там, в дюнах. Не имело значения, что Спенсер думал о том, чтобы освободиться от своего дяди, казалось, что то, что он сделал сегодня, только заставило его чувствовать себя еще хуже.
— Как думаешь, шериф прислушался к твоим словам? — спросила я.
Он перевел взгляд на участок.
— Думаю, да, но точно не знаю. Он мало что сказал в ответ. Мое слово будет против их слов, если он даст ход делу. Но я выложил ему все. Это все, что я могу сделать.
Я сократила расстояние, которое он проложил между нами, и прижалась к нему, положив голову ему на плечо.
— Я горжусь тобой, — сказала я и почувствовала, как его руки обняли меня за талию. Я подумала о том, не повлиял ли на меня наш ночной разговор с ним так же, как и на него. Снова пережить все это, выдвинуть обвинения, которые никто не хотел слышать, даже мысль об этом была ужасающей.
Спустя мгновение я сделала шаг назад и стрельнула в него улыбкой.
— Моя очередь.
— Ты уверена? — Его руки сжались на моих плечах.
Я кивнула.
Он бросил на меня обеспокоенный взгляд, затем кивнул, соглашаясь, прежде чем отпустить меня.
— Ты будешь в порядке. Шериф Хэнсон похож на приличного парня. Не переживай, хорошо?
Я уверила его, что не буду, хоть мы оба и понимали, что это неправда. Когда я развернулась, чтобы уйти, Райли и Колби засомневались, за кем им стоило идти.
— Кому-то нужно остаться с ним, — прошептала я им. Спенсер был слишком расстроен, чтобы оставаться одному.
Кивнув в знак понимания, Колби передал Райли свои ключи. Затем, побежал обратно, и я уже слышала, как он придумывал убедительный предлог, чтобы остаться со Спенсером.
Шерифа звали Грегори Хэнсон. Это все, что я знала о нем. Женщина за перегородкой указала на дверь и сказала:
— Он ждет Вас. Первая дверь направо.
Я знала, где находился его кабинет. Это был тот же кабинет, что занимал и предыдущий шериф. Райли подарила мне подбадривающую улыбку и уселась на стул, чтобы дождаться меня. Я уже говорила ей об этом, но надеялась, что она понимала, как сильно я благодарна ей за то, что она осталась здесь со мной.
Я не поднимала взгляд, когда входила в дверь. Я уже знала, что мне предстояло пройти через открытую комнату, где находились рабочие места всех полицейских участка. Папино место было в дальнем углу, но я только краем глаза осмотрела то место. Я не знала, был ли там Рас или еще кто-то, кого я могла знать, и я не хотела останавливаться, чтобы поговорить, если кто-то захочет поздороваться со мной. Держа голову опущенной, надеясь, что свисающие волосы скроют мое лицо, я быстро шла вперед.
Дверь в офис шерифа была открыта. Внутри сидел за металлическим столом грузный мужчина в синем костюме. Его редеющие седые волосы были зачесаны на один бок, а пуговицы на рубашке натянуты до предела. Пока я стояла в дверях, он поднял голову, и его голубые глаза встретились с моими. Какое-то время он изучал меня, а потом на его щеках появились ямочки, когда он улыбнулся мне. Затем он встал, его тело медленно выпрямилось, демонстрируя мне весь его немалый рост. По сравнению со мной мужчина был великаном.
— Присаживайся, — предложил он, указывая на стул напротив него.
— Спасибо. — Я пожала его протянутую руку, наблюдая за тем, как она поглотила мою, прежде чем освободить. Заметив, что моя рука слегка дрожала, наверно, так же, как и сердце, я огорчилась. Присев на стул, я сцепила пальца в замок на коленях. Когда я открыла рот, чтобы сказать отрепетированную в голове речь, шериф опередил меня.
— Твой отец был уважаемым здесь человеком.
Мои глаза расширились.
— Вы знали его?
— Не близко. Я встречался с ним несколько раз. Он был выдающимся офицером.
Я сильнее сжала руки вместе.
— Я здесь, чтобы поговорить с Вами о том факте, что дело о его смерти все еще не раскрыто.
Шериф Хэнсон смотрел на меня, изучая, пока я продолжала.
— Я хочу рассказать Вам о том, что на самом деле произошло той ночью, — уточнила я. — Правду, которой нет ни в одном рапорте.
— Что произошло на самом деле, — повторил он, его голос был ровным. Затем он поднял лежавшую на столе папку. — Прежде чем ты вошла, я достал все документы по этому делу. Сегодня у меня был еще один посетитель, который вселил в меня желание взглянуть на это дело. Это мало смахивает на нераскрытое дело о смерти офицера. Это больше похоже на нераскрытое дело убийства офицера. — Он наклонился вперед. — Так что ты хотела мне рассказать, Сара?
После этих слов у меня появилась надежда. С этой надеждой пришли слезы. Я плакала все то время, пока пересказывала ему о событиях той ужасной ночи. Я припомнила подслушанный разговор родителей, когда мой отец отказался закрыть глаза на преступления Джексона Пирса. Затем, я рассказала ему о тех ужасных вещах, что Джексон сотворил со Спенсером, что и вынудило моего отца и меня сесть в машину той ночью, чтобы поехать на встречу с социальным работником.
Шериф слушал, не перебивая, только достал для меня из верхнего ящика стола упаковку салфеток. Он мало что сказал мне, как и предупреждал Спенсер, но его губы двигались, напрягались, уголки губ опускались, пока я продолжала рассказывать. Думаю, под его внешним спокойствием бушевала ярость.
Когда я закончила, он встал и достал пачку бумаг и ручку. Он положил их на стол напротив меня и сказал:
— Напиши обо всем, что сможешь вспомнить о той ночи. — Затем, он мягко улыбнулся мне. — Мы не сможем предъявить обвинение тому, кто не в состоянии предстать перед судом. Но мы сможем открыть новое дело по факту взяток и попытаться раскрыть правду.
Я понимала, что он говорил о том, что мертвый человек не мог быть обвинен в убийстве моего отца. Хоть я и подозревала, что так и будет, услышать это от него было тяжело. Но проведение нового расследования было лучше, чем то, что получил мой отец изначально. А изначально он не получил ничего.