Я смогла только кивнуть в ответ, решив, что он говорил от чистого сердца. Но когда он потянулся, чтобы сжать мое плечо, я втянула в себя воздух. Я была благодарна, что он помог Спенсеру, но я не могла перенести его прикосновения ко мне. От моей реакции в глазах Раса поселилась грусть. Он больше не сказал ни слова, просто развернулся и ушел.
Я вернулась в комнату и обнаружила, что Райли как раз допрашивала Спенсера.
— Как ты мог просто так взять и пойти с ними? — воскликнула она, всплеснув руками. Потом она заметила меня, и сказала: — Спенсер утверждает, что заметил, как эти два копа наблюдают за ним, и просто пошел прямо к ним. Затем он пошел вместе с ними, когда они попросили его об этом. — Она выпучила глаза. — Ты можешь поверить в это дерьмо? Ты расскажешь мне правду? Что они на самом деле тебе сделали? — Она уперла руки в бедра.
Спенсер закрыл глаза и запустил пальцы в волосы. Когда же он снова открыл глаза, кинул на меня умоляющий взгляд.
— Может, мы поговорим об этом все вместе утром? — сказала я, пожав плечом.
— Хорошая идея. — Колби обвил руками талию Райли. — Давай вернемся к тебе домой, детка. Дай Спенсеру возможность отдохнуть. Мы можем узнать все и утром.
Райли нахмурилась, поняв, что уже все решено.
— Хорошо. Но утром я хочу услышать все.
Спенсер кивнул.
— Спасибо за то, что переживаешь за меня, Рай.
Ее лицо разгладилось.
— Ага. Ну тогда перестань заставлять меня беспокоиться.
Он подарил ей кривую улыбку.
— Сделаю все, что в моих силах.
Они оба обняли Спенсера на прощание, а потом ушли. В тишине гостиной мы двое стояли и смотрели друг на друга.
— Ты хотел, чтобы они нашли тебя, — заявила я.
Он переступил с ноги на ногу и признался:
— Я хотел понять, действительно ли они пришли выискивать меня. Понять это не отняло у меня много времени.
— И ты действительно пошел вместе с ними добровольно? — Я наблюдала за его реакцией, пытаясь прочесть ее.
Его губы сжались в тонкую линию.
— Я должен был понять, насколько далеко они готовы зайти в этом деле. Я не могу ходить и постоянно оглядываться, так же я не смог бы подпускать тебя близко к себе на случай, если они все же придут за мной.
Я была вне себя, поняв, что он на самом деле пошел на это добровольно, отчасти и из-за меня.
— Все то время, что ты провел там, они просто говорили с тобой? Они не трогали тебя, пока ты не нанес первый удар?
Он пожал плечами.
— По большей части они просто надоедали мне до смерти. Они все так же хотели узнать, о чем именно я изливал свою душу. Они пытались убедить меня, что в этом нет никакого смысла. — Затем он отвел взгляд в сторону. Во мне зародилось беспокойство. Было еще что-то. Он всегда оставлял самые болезненные детали невысказанными.
— Это не все, что они сказали. Так ведь? — Я придвинулась к нему. — Расскажи мне.
Я удерживала его взгляд, давая ему понять, что не отстану.
Он громко вздохнул.
— Они утверждали, что я так же виноват, как и они. Время от времени я лично приносил им деньги. Они думают, что дядя платил мне за эти дела. — Он сглотнул. — И они обвинили меня в том, что я был замешан в продаже наркотиков в подсобке дядиного бара.
— Что? — У меня отвисла челюсть от удивления.
— Это происходило. Но я в этом не участвовал. Дядя Джексон пытался втянуть меня в это. Когда я отказался, он нашел одного парнишку с моего класса, который был более чем рад подзаработать денег.
У меня все сжалось в груди.
— Они угрожали тебе, что расскажут эту ложь, если ты продолжишь рассказывать правду о них?
Он кивнул.
— Возможно, это просто пустые угрозы. У них нет никаких доказательств.
— Конечно, их нет. Они пытались напугать тебя. — Я видела, как его била дрожь. — Тебе нужно избавиться от этой мокрой одежды и принять горячий душ.
Спенсер, казалось, не слышал меня. Его глаза были крепко зажмурены. Когда он снова открыл их, то сказал:
— Ты даже не представляешь, каково это, когда они разговаривают с тобой так, будто я все еще тот же тупой ребенок, застрявший под каблуком своего дяди. Но я никогда не отступлю. Ни на дюйм. И найду в себе силы нанести им ответный удар. Я прям подбивал их на то, чтобы они сделали мне что-то. Все время я думал о том, что они знали, что мой дядя регулярно выбивал из меня все дерьмо, также они знали и о том, что он убил твоего отца. Но эти алчные твари ни хрена не предприняли. Боже, я был в таком гневе, Сара. На протяжении всех этих часов я медленно закипал. Затем зашел друг твоего отца. Они на секунду отвернулись от меня, и я потерял контроль над собой. — Он тихо засмеялся. — Я едва помню все, что там произошло. Я только помню, что навалял им, и это было так прекрасно — видеть их кровь разбрызганной по полу.
Мои глаза расширились от картины, которую он описал. Когда он заметил это, то спросил:
— Это полный пиздец, да? Ощущать себя так хорошо, когда причиняешь кому-то боль. Думаешь, так себя ощущал мой дядя, когда бил меня?
— Спенсер, нет. — Я практически выдохнула это. — Я надеюсь, ты не сравниваешь себя со своим дядей. Даже не думай об этом.
Он покачал головой.
— Я и не думаю на самом деле, но сегодня было тяжело не сравнивать себя с ним.
— Сегодня ты дал отпор больше, чем единожды. Все, что ты сделал, полностью оправдано. Ты упускаешь это из виду.
— Спасибо. — Он благодарно улыбнулся. — Но я не упускаю это, не тогда, когда рядом со мной ты, готовая напомнить мне об этом. Мне нравится, каким ты меня видишь, Сара.
На его лице проявилась грусть, будто он думал, что я смотрю на него сквозь розовые очки. В этот момент я ненавидела Джексона больше, чем когда-либо прежде. Он был причиной тому, что Спенсеру было так сложно поверить в себя.
— Расскажи мне, как прошла твоя встреча? — попросил он.
Я не забыла о встрече с шерифом, но она больше не была главной моей мыслью, не после всех этих часов, которые я провела, переживая за Спенсера.
— Все прошло хорошо. — Я пожала плечами, мне было тяжело переключиться на эту тему. — Это приятно — рассказать всю правду, когда тебя не пытаются убедить, что я, должно быть, запомнила все неправильно, или что мне сто́ит рассказывать об этом. Он сказал, что они не могут предъявить обвинение твоему дяде, поскольку он умер, но они могу начать расследование того, что на самом деле тогда произошло.
— Может, высшие силы уже наказали его, — сказал он. — Мы можем на это надеяться, верно? — Затем он обнял меня и поцеловал в макушку.
Я и сама про себя думала так же. Может, в каком-то месте у моего отца появилось право голоса в этом деле.
Было около двух часов ночи к тому времени, как Спенсер принял душ и переоделся. Тем временем я пожарила ему яичницу и сделала несколько тостов. Его лицо просветлело, когда он зашел на кухню.
— Ты весь день взрывала мой телефон, беспокоясь обо мне. Ты отправилась на Голгофу, чтобы спасти меня, и теперь готовишь мне еду? Я могу к этому привыкнуть.
— Привыкай, — сказала я, махнув рукой, чтобы он сел, затем заняла стул рядом с ним. — Именно так это и ощущается, когда кто-то любит тебя.
Он притянул меня за шею, чтобы поцеловать. Это был долгий, медленный и жаркий поцелуй. Когда он закончил, я оказалась бездыханной и почему-то у него на бедрах. Он сказал:
— Я тоже тебя люблю.
Затем он продолжил крепко прижимать меня к себе, начав есть. Чувствуя себя легко и свободно, чего уже давно не ощущала, я забрала у него вилку, игнорируя его удивленный взгляд, и начала его кормить. Он молча наблюдал за мной своими теплыми карими глазами, пока я собирала на вилку кусочки еды и подносила к его рту. Это не была возбуждающая еда типа клубники, покрытой топленым шоколадом, это были просто старая добрая яичница, но вскоре его взгляд потемнел. Поскольку я все еще сидела у него на бедрах, то почувствовала его возбуждение.
Волосы Спенсера были влажными и взъерошенными, и он пах своим гелем для душа. Внутри меня зародилось желание. Он наблюдал за мной, когда я пронзила вилкой последний кусочек и поднесла к его полным губам. Должно быть, он ждал, когда закончится еда, потому что, как только последний кусочек был съеден, он тут же встал, подняв меня на руки, и пошел в спальню.