Я подумала о новом рисунке, над которым работала, который нашла Райли валяющимся на полу, тогда там был только сырой набросок. На нем были изображены мы со Спенсером, стоящие в обнимку в дюнах, и он был каким угодно, но не пустым и безэмоциональным. Рисунок был страстным, бурным и может даже слегка эротичным. Я практически его закончила, моим планом было подарить его Спенсеру на его День Рождения в следующем месяце, и я не могла дождаться того момента, чтобы увидеть его реакцию.
— О чем ты думаешь? — Он слегка подтолкнул меня плечом.
Я знала, что улыбалась в тот момент, когда он спросил меня. Рисунок предполагался как сюрприз, поэтому я немного смухлевала.
— Я вспомнила тот раз, когда мы вместе сидели здесь, вспомнила о рисунке, где я нарисовала тебя. Ты знал, что именно твои глаза вынудили меня нарисовать тебя?
— Я думал, что это был мой разрушительный прикид.
— Ну, ага. И это тоже. — Я пренебрежительно пожала плечом.
Он прижал руку к груди, притворившись обиженным.
Я прочистила горло, желая серьезно поговорить с ним в этот момент. Казалось, что это было правильное время и место, чтобы рассказать обо всем, хотя, вероятно, это сотрет прекрасную улыбку с его лица.
— На самом деле, — сказала я, — меня заинтриговали твои глаза тем, как принимали отсутствующий вид. Когда я рисую человека, его глаза я прорисовываю, основываясь на их выражении. Никогда прежде я не видела глаз, похожих на твои. Они были такими отдаленными. Как будто ты никогда не находился в том месте, где был.
Я повернулась к нему лицом, и увидела, что он внимательно наблюдает за мной, его улыбка уже угасла.
— Я знаю, что ты пережил, от чего отключался. Я так же знаю, что боль от побоев так никуда не ушла. Тебе стоит поговорить об это с кем-нибудь, Спенсер.
Его взгляд потяжелел. Затем переместился к его старому дому.
— Ты не можешь пройти через то, что ты прошел, и не остаться со шрамами.
Слегка скользнув пальцем по своей щеке, я подумала о том, что мои шрамы были видимыми, в то время как его были похоронены глубоко внутри.
— Я чувствую ту злость, которую ты постоянно носишь с собой. Ты все еще уходишь куда-то, где все напоминает тебе о нем. Ты исчезаешь внутри себя, где я не могу дотянуться до тебя. Я боюсь, что в один день ты не вернешься оттуда.
Я вся сжалась в нервном ожидании его реакции, боясь, что он начнет все отрицать или молча обидится на меня, и не знала, какой из вариантов был наихудшим.
Он поднял взгляд в небо и пробежал рукой по волосам.
В тишине я решила, что нужно продолжать убеждать его.
— Это не стыдно, когда нужна помощь, чтобы справиться с чем-то.
Его рука упала на бедро, когда он выпустил смешок.
— Итак, ты говоришь, что мне нужна профессиональная помощь.
Я подарила ему слабую улыбку и кивнула.
— Я встречалась с терапевтом весь первый год после смерти папы. Она помогла мне справиться с ночными кошмарами и страхом, который я не могла контролировать.
— У тебя были ночные кошмары? — спросил он, расстроенным от одной этой мысли. Он положил руку на мое плечо, прижимая меня ближе к себе. — Мне жаль, что тебе пришлось проходить через это. Хотел бы я быть рядом в тот момент.
Положив голову на его плечо, я сказала:
— Я знаю. Я тоже хотела бы быть рядом для тебя.
Он тяжело вздохнул.
— Я всегда считал, что музыка — это моя терапия. Только так я прохожу через все это.
— Я рада, что у тебя есть такой способ. Твои песни невероятны. Но…
— Их недостаточно. — Спенсер сглотнул и встретился со мной взглядом. — Я знаю.
Я наклонила его голову к себе поцеловала в губы, стирая весь его расстроенный вид.
— Я никогда не хотел идти этой дорогой, — сказал он тихо. — Я боялся, что во мне было слишком много неправильного, и что ничего из этого уже не подлежало починке.
Я провела рукой по его щетинистой щеке. У меня болело сердце, потому что я понимала, что он верил в то, что говорил.
— Это так не работает. И с тобой нет ничего неправильного. Это не то, что я сказала.
Он оставил на моих губах легкий поцелуй и прошептал:
— Я постараюсь. Хорошо?
— Хорошо. — Мой рот растянулся в улыбке напротив его губ.
— Когда мы начнем учебу, я схожу в медицинский центр.
— Я люблю тебя, ты же знаешь? — спросила я мягко, прежде чем снова поцеловать его.
— Я знаю. Но ты можешь повторять это столько раз, сколько захочешь.
— Эй! — Кто-то окрикнул нас с земли.
Мы оторвались друг от друга и посмотрели вниз. Это была агент в своем синем брючном костюме, щурясь, она поглядывала наверх на нас.
— Вы не можете там находиться. Мне придется попросить вас спуститься, прямо сейчас.
— Прямо сейчас? — переспросил Спенсер. Затем стрельнул в меня порочной ухмылкой.
— Да. Сейчас!
Он выпрямился на ногах и наклонился вперед. Мы с женщиной закричали одновременно. Мое сердце подскочило к горлу, пока я наклонилась вперед и схватила его руку.
— Какого черта ты вытворяешь?
— Что? — спросил он невинно, ухватившись рукой за край окна. — Она сказала прямо сейчас. Ты знаешь, что самая короткая дистанция между двумя точками, это прямая линия? Мы всегда выбираем более длинный окружной путь.
Он со значением взглянул на меня.
— Не смешно. — Я поняла смысл его слов, но ему не стоило в процессе доводить меня до инфаркта. Я посмотрела вниз на агента, которая наблюдала за нами, защищая глаза от солнца рукой.
Спенсер развернулся и ухмыльнулся мне.
— Эй, Сара. У меня есть к тебе один вопрос.
— Можешь спросить меня, когда мы окажемся внутри.
Я начала вставать, но он потянулся ко мне рукой и надавил мне на плечо, чтобы я села на место.
— Я хочу спросить тебя здесь.
— Почему?
Я нервно посмотрела на него.
— Потому что после того, как ты переехала, я каждую ночь смотрел на эту крышу, мечтая о том, чтобы ты появилась. Я поклялся себе, что если когда-нибудь снова увижу тебя, сидящей здесь, я поднимусь сюда и задам тебе один вопрос, который никогда не осмеливался задать, когда обманул тебя в своей игре «Ты когда-нибудь».
Он смотрел на эту пустую крышу каждую ночь, мечтая о том, чтобы я появилась здесь? И что он имел в виду, говоря, что его игра была нечестной? Я едва могла решить, о чем в первую очередь стоило уточнить.
— Что за вопрос? — наконец, спросила я.
Он кусал свою полную нижнюю губу и наблюдал за мной.
— Сможешь ли ты когда-нибудь любить меня настолько сильно, чтобы провести со мной вечность?
У меня перехватило дыхание. Он хотел спросить меня об этом каждый раз, когда задавал свои дурацкие вопросы? Когда я не ответила сразу, он продолжил:
— Слабо?
Эти темные карие глаза пробили дорогу прямо к моему сердцу и дергали его на себя, сильно. На моем лице расцвела широченная улыбка.
— Я никогда не могла удержаться от спора.
Его глаза заблестели.
— На это я и рассчитывал.
Затем он предложил мне свою руку. Когда я ухватилась за него, он поднял нас на ноги и приподнял меня, обвив рукой мою талию и повернув меня в своих руках, прежде чем снова опустить. Он поцеловал меня прямо посередине моей старой спальни, в том самом месте, где я впервые стала мечтать об этом моменте.
Пока мы шли бок о бок через мой старый дом, что, как я была уверена, происходило в последний раз, я представила, что слышала голос моего отца, когда он пел «Сара Улыбашка», и понадеялась, что он смог увидеть, что сейчас я на самом деле снова улыбалась.
* КОНЕЦ *