Он устремил на Бриони пронзительный взгляд темных глаз. Но властный огонек, порой полыхавший во взоре старого учителя, на этот раз сменился умоляющим выражением.
— Шасо, мне стыдно думать о том, как много ты сделал для нашей семьи и как я была неблагодарна. Я знаю, что могу всецело на тебя положиться. Да, я готова следовать твоим советам и указаниям. Уверена, так будет лучше.
— Вы согласны беспрекословно слушаться меня? Даже если мои слова покажутся вам дикими и бессмысленными и на все ваши просьбы что-то разъяснить я отвечу отказом?
Тихое шипение, долетевшее до слуха Бриони, заставило ее вздрогнуть. В следующее мгновение она догадалась: это был приглушенный смех Эны, возившейся с грязной посудой. Бриони вспыхнула от обиды. Впрочем, она тут же сказала себе, что бессмысленные препирательства не прибавят ей достоинства.
— Да, я согласна, — отчеканила Бриони. — Клянусь зеленой кровью Эривора, покровителя нашей семьи. Ты удовлетворен, Шасо?
— Вы должны быть осторожны, когда клянетесь Эги-варом, ваше высочество, — подала голос Эна. — Особенно здесь, на острове, со всех сторон окруженном водой. Он все слышит.
— О чем ты? Если я поклялась Эривором, я намерена держать клятву, — бросила принцесса и повторила, устремив взгляд на Шасо: — Ты удовлетворен?
Он улыбнулся, точнее, оскалился, как старый хищник.
— Я не буду удовлетворен, пока жив Хендон Толли. Я не буду доволен, пока все, кто виновен в гибели Кендрика, не заплатят за это жизнью. Но я верю вашей клятве.
Старый воин встал на ноги и поморщился. Бриони посмотрела на него с сочувствием. Девушка из племени скиммеров перевязала глубокие раны, оставленные въевшимися в кожу кандалами, но тело Шасо покрывали многочисленные ссадины и синяки, а его руки и ноги казались удручающе истощенными.
— А сейчас, принцесса, расскажите мне все. Все, что вам известно. В мою камеру редко долетали новости с воли. И то, что я узнал прошлой ночью, как громом поразило меня.
Бриони приступила к рассказу. Правда, выполнить просьбу старого воина оказалось нелегко — слишком много печальных событий произошло в те месяцы, что Шасо дан-Хеза провел в заточении. Поэтому рассказ девушки не отличался связностью. Она поведала о том, как Баррик захворал лихорадкой, и о том, как один из соглядатаев Авина Броуна увидел посланца автарка Сулеписа, правителя Ксиса, в доме Хендона Толли. Она рассказала о караване, на который напали злые духи, о горестной участи, постигшей отряд капитана Вансена, о наступлении армии сумеречного народа, которая завоевала всю материковую часть Южного Предела, кроме замка. Она упомянула даже о Джиле, странном юноше, видевшем странные сны. Впрочем, о нем Бриони знала совсем немного.
Девушка из племени скиммеров как будто не проявляла особого интереса к этому скорбному повествованию. Однако, услышав о пророчестве Джила по поводу Баррика, она забыла о грязной посуде и вскинула голову.
— Он упомянул о глазах дикобраза? Сказал, чтобы ваш брат остерегался глаза дикобраза?
— Да, а что?
— Леди Дикобраз — одно из самых страшных имен среди Старейших, — проронила Эна. — Она неразлучная спутница смерти.
— Откуда ты знаешь? — спросила Бриони.
Губы девушки тронула загадочная улыбка, она потупила глаза, избегая взгляда Бриони.
— Нам, жителям лагуны Скиммеров, известно многое.
— На сегодня хватит разговоров, — раздался сердитый голос Шасо. — Я намерен хорошенько отоспаться, чтобы вам не пришлось таскать меня, как мешок с костями. После захода солнца мы покинем этот остров. Ты, девушка, — обратился он к Эне, — доставишь нас к побережью Марринсвока. И на этом твоя служба будет закончена.
— Будь по-вашему, — кивнула Эна. — Только прежде, чем оставить острой, вы должны хорошенько поесть. Вы едва прикоснулись к похлебке. Я обещала отцу, что буду о вас заботиться. И если вы лишитесь сил, он будет недоволен.
Шасо внимательно посмотрел на девушку, пытаясь понять, не насмехается ли она над ним. Она ответила ему невозмутимым и непроницаемым взглядом.