Она поднялась на ноги и направилась к красному кожаному креслу за своей сумочкой, которую бросила там вместе с жакетом. Вернувшись обратно, она достала из сумки кошелек и снова дала мне возможность лицезреть свои глаза.
– Одну вещь вы бы вполне могли мне сказать, – произнесла она таким тоном, будто я не только мог, но и был обязан, – Я насчет денег. Я слышала, какие гонорары он берет даже за то, чтобы просто шевельнуть пальцем. Так вот, мне лучше предложить деньги ему самому или заплатить вам прямо сейчас? Пятидесяти долларов достаточно? Я согласна на любые условия. Вы получите наличные, а не чек, во-первых, чтобы не платить налога, а во-вторых, я не хочу, чтобы вы прочитали на чеке мою фамилию. Я немедленно вручу вам такую сумму, какую вы назовете.
– Э нет, – возразил я. – В отелях и меблированных комнатах следует сообщать свое имя. Предлагаю его для вас сочинить. Как насчет Лиззи Верден?
Она отреагировала на мою шутку, как на порцию кока-колы: слегка покраснела.
– Вы находите ситуацию забавной?
Я был тверд.
– Пока – да. До сих пор она напоминала комедию. Итак, вы отказываетесь представиться?
– Да.
– И местожительство не назовете? Вообще ничего?
– Нет.
– Вы совершили какое-то преступление или замешаны в чем-то? Скрываетесь от полиции?
– Нет.
– Докажите!
– Глупости! Я не собираюсь ничего доказывать!
– Соберетесь, если действительно хотите получить крышу над головой. Мы разборчивы. Каждый в свое время, южную комнату занимали четыре убийцы, последней – года три тому назад – миссис Флойд Уайтен. А я лицо особенно заинтересованное, поскольку моя комната на том же этаже. – Я с упреком покачал головой. – Очень жаль, но при данных обстоятельствах я не вижу смысла продолжать наш разговор. И хотя у меня нет никаких срочных дел, а вас ни в коем случае не назовешь пугалом, но пока вы не откроете…
Я внезапно замолчал, ибо в голову мне пришла мысль, что в любом случае можно сыграть и получше, чем просто прогнать ее прочь. Даже если она не клиентка, я все равно найду ей применение.
Я внимательно посмотрел на нее и с сомнением произнес:
– Не знаю. Сперва скажите ваше имя.
– Нет, – твердо ответила она.
– Почему?
– Потому что… какой вам с этого прок, пока вы мне не верите? Где гарантии, что я назову настоящую фамилию? Да и не хочу я, чтобы вы меня проверяли. Нельзя, чтобы у кого-нибудь зародилось даже малейшее подозрение относительно того, где я буду до тридцатого июня.
– А что случится тридцатого?
Она покачала головой, улыбнувшись мне.
– Вы очень ловко задаете вопросы, я уже поняла, и потому не собираюсь отвечать ни на один из них. Вы не должны ни о чем догадываться, так же, как и Вульф. Просто позвольте мне остаться здесь на неделю, лучше всего в той комнате. Питаться я тоже буду тут. По-моему, я и так уже слишком много разболтала. Наверное, мне все же следовало бы сказать… нет, пожалуй, не сработало бы. – Она засмеялась. Смех у нее был тихий, мелодичный, журчащий. – Заяви я, что читала о вас, видела вашу фотографию и была очарована настолько, что начала мечтать об одной волшебной неделе рядом с вами, вы бы сразу поняли, что я лгу.
– Не обязательно. Миллионы женщин именно это и чувствуют, но они не могут тратить по пятьдесят долларов в день.
– Я же объяснила, что в состоянии заплатить и больше. Сколько скажете.
– Да, да, наслышан. Давайте подведем итоги. Продолжаете ли вы упорствовать в своем нежелании делиться какой бы то ни было информацией?
– Да.
– Тогда мне придется взять мистера Вульфа на себя. – Я взглянул на часы. – Он спустится с крыши через сорок пять минут. – Я встал. – Пока я проведу вас наверх и оставлю там, а когда он появится, примусь за него. Поскольку никаких зацепок вы не даете, дело может оказаться безнадежным, но не исключено, что удастся убедить его вас выслушать. Надеюсь, при виде наличных он смягчится. Порой лицезрение денег влияет на людей благотворно. Скажем, триста пятьдесят. Устраивает? При условии, конечно, что сделка не заключается, пока Вульф на нее не согласится.
Отсчитывая семь новеньких пятидесяток из пачки, лежащей в кошельке, ее пальцы работали быстро и аккуратно. Осталось там вполне достаточно. Я сунул нашу долю в карман, забрал из холла чемодан гостьи и провел ее наверх, двумя этажами выше. Дверь в комнату была открыта.
Войдя внутрь, я опустил багаж на пол, подошел к окну, поднял шторы и распахнул его настежь.