— Принцесса, вы читали о нас?
Возвращение к официальному тону не прошло незамеченным. «Чувствует отношение, чтоб его!» — а дальше Лин постаралась мыслить исключительно позитивно.
— Кари, этот вопрос задан неправильно.
Метаморф явно повеселел:
— Ты читала о таких, как я?
— Ага, — надо же, схватывает на лету. — И мне страшно не понравилось то, что там написано, особенно об истреблении младенцев.
— Мы не убиваем детей! — возмутился он.
— Я знаю, — девушка вздохнула, — там рассказывалось, как убивать ваших детей. Извини, — добавила она, — не хотела тебя расстраивать. Но эта бессмысленная жестокость так достала… И она повсюду… Почему вы не вырезали всех подчистую и не создали свой мир?
Марк с удивлением переспросил:
— Ты предлагаешь уничтожить нас и оставить горстку сумасшедших оборотней?
— Когда-то их было гораздо больше… А почему оборотней? Метаморфов.
— Да я так, по-народному. Для крестьянина ведь что? Был человек, обернулся, стал чем-то другим — значит, оборотень.
— А-а. Так почему, Кари, вы такие великодушные? — она запоздало поняла, что злится не на автора, описавшего те ужасы, а на Варласта, сделавшего их очень даже вероятными для одного конкретного ребенка. Для метаморфского ребенка.
— Не знаю, — растерянно ответил тот, — наши воины непобедимы, это правда. Но зачем нам уничтожать все? Мы — сами по себе, и не трогаем никого, пока нам не угрожают. Пусть мой народ немногочислен, но с нас достаточно нашего острова. Вот если кто-то попытается его захватить… И что еще за убийства детей?
Лин сунула ему в руки книгу, раскрытую на той злосчастной странице:
— Что скажешь?
Метаморф внимательно пробежал глазами по строчкам и пожал плечами:
— Не знаю… Бред какой-то. Пятьдесят осталось, надо же, — он захлопнул книгу и посмотрел на обложку. — Это ведь кожа драконенка!
— И что?
— Последнего дракона видели в Открытом мире, когда люди жили в пещерах и пугались огня. Наш старейшина любит рассказывать забавные истории о том времени… Как хорошо сохранилась! Не иначе, магия.
Эти откровения навели девушку на одну интересную мысль:
— Кари, сколько тебе лет?
Тот смутился:
— Э-э-э… человеческих?
— Пусть человеческих.
— Двадцать пять.
— А метаморфских? — с ехидной ухмылкой уточнил Марк.
— Тоже двадцать пять, — хмуро признался Кари, — мы развиваемся, как люди, но живем дольше.
— Лин, что я тебе говорил, — гвардеец был донельзя доволен собой, — ребенку еще лет сто учиться!
— Не сто, а семьдесят пять, — уточнил «ребенок». — И только тому, что должен уметь настоящий воин.
— Ну-ну, учи солдата. Воин должен уметь держать клинок в руках, а не эти… штучки.
— Каждому свое, — парировал метаморф. — Тебе сколько лет?
— Да уж я постарше некоторых!
— Намного? — поинтересовалась Лин, которую этот вопрос тоже занимал.
— На целый год! — огрызнулся тот. — И что с того?
— Ничего, — девушка отнюдь не хотела спорить, — просто спросила.
А Кари упрямо продолжал:
— Видишь, Марк, ты всего на год старше, а считаешь меня сопляком лишь потому, что я все еще ученик. И то, что я могу победить тебя хоть с оружием, хоть без, на твое восприятие не влияет. Лин, тебя это тоже касается.
— Ха! Меня может победить даже курица, будь она достаточно злая. Сила — не показатель.
— Да? — парень расстроился. — Значит, то, что я воспитывался последователями Владычицы, для вас важнее моих боевых навыков?
Вот так сюрприз!
— А твоя семья, — осторожно начала девушка, — поклоняется Владычице?
— Не совсем… Но мой учитель… Не Варласт, нет! Мой первый учитель и его жена… — метаморф покраснел.
Похоже, он даже предположить не мог, будто кто-то еще не знает о данном факте его биографии, и простодушно выболтал свою главную тайну. А теперь мучительно решал, как минимизировать возможные негативные последствия. Или хоть бы защититься от подколок Марка. Или просто к ним приспособиться. Или…
Лин его прекрасно понимала: она сама старалась поменьше попадаться на глаза кому-либо, предпочитая общаться с посвященными в ее секрет, поскольку то и дело казалось, будто каждый встречный подозревает в ней самозванку. И сейчас девушка пыталась сообразить, как потактичнее намекнуть гвардейцу, что юмор в этом случае неуместен. Или как повежливее заткнуть ему рот, если намеки до него не дойдут.
Но, по-видимому, Марк имел свои скелеты в шкафу, поскольку ограничился одним-единственным замечанием: