— Тебе противопоказано употреблять наркотики, — отрезает Аддамс ледяным тоном, не терпящим возражений. — В твоём мозгу и без того катастрофически мало нейронных связей. Жди меня здесь.
Ей категорически претит слоняться по дому в поисках туалета, чтобы спустить в унитаз сомнительные вещества — и за неимением других вариантов Уэнсдэй снова возвращается на кухню. Обойдя островок, она останавливается возле раковины и вытряхивает на столешницу таблетки в форме сердечка.
Розовая химическая пыль взвивается в воздух.
— Жаль, что Нэнси Рейган больше не проводит собраний, — низкий насмешливый голос позади заставляет её невольно вздрогнуть. — Ну знаешь… Просто скажи «нет» и всё в таком духе.{?}[Социальная кампания, часть американской программы «Война с наркотиками» получила широкое распространение в 1980-х и в начале 1990-х годов. Слоган был придуман и использован первой леди Нэнси Рейган в годы президентства её мужа.]
Аддамс резко оборачивается.
В дальнем углу кухни, вальяжно прислонившись плечом к холодильнику, стоит высокий парень с длинными каштановыми волосами, забранными в небрежный пучок на затылке.
Его чётко очерченные губы кривятся в ироничной усмешке.
Проследив направление его взгляда, она раздражённо закатывает глаза.
— Это не моё, — заявляет Уэнсдэй и лишь секунду спустя осознаёт, что это слишком похоже на банальную попытку оправдаться.
— Разумеется, — кривоватая ухмылка становится чуть шире. — Я сразу так и понял.
— А ты у нас кто? — она презрительно прищуривается и мгновенно переходит в атаку. — Наркоконтроль или полиция нравов?
— Не угадала, — он небрежно пожимает плечами с самым равнодушным видом. — Но по воскресеньям я особенно великодушен и готов дать тебе ещё одну попытку.
— Лучше засунь её себе в задницу, — едко парирует Аддамс, будучи твёрдо убеждённой, что лучшая защита — это нападение.
— А тебе палец в рот не клади, да? — парень остаётся тотально невозмутимым.
— Ты необыкновенно проницателен.
Обычно люди уходят, когда она говорит такое.
Сарказм — лучшее оружие от непрошеных назойливых собеседников.
Но он продолжает стоять возле холодильника, разглядывая её так внимательно, словно пытается решить сложную математическую задачу. Это кажется слегка любопытным. Похоже, дешёвая водка ударила в голову гораздо сильнее, чем она предполагала.
— Тебе это не нужно, — назидательно сообщает шатен, кивнув в сторону экстази.
— Откуда тебе знать, что мне нужно? — Уэнсдэй с вызовом вскидывает голову.
И хотя она крайне негативно относится к веществам, вызывающим изменение сознания, его неимоверное спокойствие провоцирует желание продолжить дурацкий спектакль.
Не совсем понимая, зачем она это делает, Аддамс подставляет руку к столешнице и смахивает на раскрытую ладонь розовые таблетки. А потом демонстративно сжимает кулак и прячет руку за спиной — и с мстительным удовольствием отмечает, что парень недовольно хмурит брови.
Цокнув языком, он подходит ближе и крепко стискивает её запястье, принуждая разжать ладонь. Уэнсдэй подчиняется скорее от неожиданности — столь бесцеремонное вторжение в личное пространство на долю секунды выбивает её из колеи.
Таблетки летят на кафельный пол.
Две закатываются под кухонный островок, одна остаётся лежать неподалёку.
— А теперь можешь поблагодарить, — он не торопится отстраняться, практически вжимая её в столешницу своим телом. Вопреки ожиданиям, это вовсе не вызывает отвращения. Черт бы побрал дешёвую водку. — Я только что спас тебя от бэд трипа. И, наверное, от спонтанного секса с каким-нибудь из местных придурков.
— Не самый худший вид взаимодействия, — Аддамс скользит по нему пристальным взглядом исподлобья. Острые скулы, насыщенно-зелёные глаза, приятный древесный аромат парфюма. Вполне приемлемо. Цепкий взор угольных глаз невольно задерживается на его губах чуть дольше положенного, и градус напряжения неуклонно повышается. — Я имею в виду спонтанный секс.
— Вот как? — парень улыбается, от чего на щеках появляются крохотные ямочки. — В таком случае, можешь называть меня Ксавье.
— Довольно дурацкое имя, — колко припечатывает Уэнсдэй и слегка подаётся вперёд, уничтожая последние миллиметры расстояния. Близость сильного мужского тела сиюминутно отзывается приятной тяжестью внизу живота.
— А своё назовёшь? — он наконец разжимает железную хватку на её запястье. Широкие ладони перемещаются на тонкую талию, обжигая своим теплом даже сквозь плотную ткань чёрного платья.