Он приподнял за подбородок ее голову, чтобы заглянуть ей в глаза. У него был красиво очерченный рот. Раньше она этого не замечала. Теперь же не могла глаз от него отвести.
Наконец он заговорил:
— Браво, Энн. Вы очень умны.
— Как думаете, Рой еще вернется?
— Сильно в этом сомневаюсь. А ведь вам еще ужин готовить… — Последнее он произнес с насмешливым сочувствием. Она знала, что он абсолютно уверен, будто эта задача окажется для нее непосильной.
Почти так оно и было. Но чувство гордости не позволило ей выказать свое смятение.
— А к ужину вы не ждете гостей?
Он сделал вид, будто задумался на секунду.
— Нет. Только Хью, Дикон и я.
— Дикону следует держать ухо востро всякий раз, когда он будет садиться за мой стол.
Глаза Айдена блеснули, и он от души рассмеялся.
— Думаю, он хорошо усвоил утренний урок.
Она молча кивнула в ответ. Когда он улыбался и вот так смотрел на нее — с восхищением и оттенком чего-то еще, чего именно, она пока толком не могла разобрать, — ей становилось трудно дышать, не то, что думать.
— Хорошего вам дня, жена, — сказал он и ушел к гостям. Когда он открыл переднюю дверь в альков, снаружи донеслись крики сыновей Фанга:
— …три… четыре! — Дверь за Айденом закрылась. Ей стало даже немного жаль Роя.
Она огляделась по сторонам в поисках Норвала. Им сегодня еще многое предстояло сделать, а слуга, как назло, куда-то исчез. Недовольно хмурясь, она пошла искать его на кухню. Но его и там не было.
Стоя посреди загаженной кухни, Энн поняла, что проиграла. Она бы тут и за неделю не управилась, что уж говорить об одном дне. А ведь помимо этого был еще большой зал, комнаты, стирка, свечи и этот дурацкий тростник.
Этого было достаточно, чтобы заставить ее захотеть вернуться в Лондон.
Но ведь именно этого он и добивался, не так ли?
Дверь на кухню приоткрылась.
— Прошу прощения, миледи, — раздался мягкий женский голос.
Энн обернулась. На пороге столпилась группа женщин с ведрами, тряпками и щетками в руках. Девушка откинула назад выбившуюся прядь.
— Чем могу помочь?
Вперед вышла румяная женщина. Глаза у нее были синими, как небо в ясный день, а волосы рыжими, как ржавчина. Она присела в реверансе.
— Миледи, мы не хотели вам мешать, но мы пришли поприветствовать вас в Кельвине. Меня зовут Бонни Моват. Я мать той толпы ребят, которых вы накормили сегодня утром.
Энн была удивлена, что столь миниатюрная женщина смогла произвести на свет таких здоровых, крепких сыновей. С горьким разочарованием она произнесла:
— Поприветствовать меня? То есть вы не возражаете против того, что я англичанка?
Миссис Моват добродушно рассмеялась.
— Мы все потеряли уже всякую надежду на то, что наш лэрд когда-нибудь женится. Ни один парень в округе, включая и моих оболтусов, не считает своим долгом встать на ноги, завести семью, потому что все как один подражают смелому и отважному лэрду Тайболду. О, не поймите меня неправильно! Он прекрасный человек, таких больше нет… но ему давно нужна жена. Вы оказали нам услугу. Бесценную услугу.
У нее язык не повернулся сказать, что после сегодняшнего ее немедленно отошлют назад в Лондон. Она не готова была признать свое поражение… пока что.
— Благодарю, миссис Моват. Я ценю ваше радушие.
Теперь вперед вышла высокая седовласая женщина.
— Я Кэтлин Кит, — представилась она. — Вы ведь знаете моего сына Хью?
— Да, я с ним уже знакома, — ответила Энн.
Кэтлин улыбнулась с материнской гордостью.
— Я бы тоже хотела, чтобы мой сын женился. Он неплохой парень, но мне пора уже нянчить внуков. — Она представила женщин, стоящих рядом с ней: — Это Мэри Мак-Эван и ее дочь Финелла.
Мэри выглядела почти так же молодо, как и ее дочь, симпатичная рыжеватая блондинка.
Неожиданно Кэтлин сменила тему:
— Как я понимаю, Роя больше нет.
Энн даже не знала, что на это лучше ответить. Были ли эти женщины с ним дружны? Станут ли они винить ее в том» что его постигла такая участь?
— Ну… он…
— Не нужно ничего объяснять, — прервала ее Кэтлин со свойственной ей прямотой. — Хорошо, что мы избавились от него и его ленивой жены. Надеюсь, они добегут до самого Эдинбурга. Но все же вам понадобится кухарка, а Мэри с Финеллой лучшие на всю деревню.
Энн замялась. Айден ничего не говорил о хозяйственных расходах и найме прислуги.
Бонни буквально прочла ее мысли.
— Если лэрд Тайболд может позволить себе тратить столько денег на овец, то пару монет на то, чтобы каждый вечер на его столе появлялся вкусный ужин, он уж как-нибудь выделит.