Глава 13 (начало)
В кабинете Пряниша жужжала дрель, и сквозь это жужжание слышался ласковый матерок рабочих. Шерман, запыхавшийся от подъема на третий этаж, заглянул в дверь.
— Как тебе? Инсталляция Федоро́вича! — Пряниш гордо кивнул в сторону кучи деталей, разложенных на полу. Там была искусственная нога, вставная челюсть нечеловеческих размеров и нечто, напоминавшее сердце, склепанное из жести и перемотанное проволокой. Над каждым предметом лежала табличка с надписью. К примеру, над челюстью значилось: «Жернов Мамона». Похоже, рабочие дырявили стену, чтобы закрепить на ней всю эту концептуальную бессмыслицу, созданную модным художником Федоро́вичем.
— Дорого? — спросил Савва Аркадьевич. Злость на Какофона поднялась в нем, пробившись сквозь обычное Шермановское добродушие, как сорняк через старательно окультуренную почву.
— Ну, это же искусство, Савва! — почти оскорбился Пряниш. — Здесь неприлично говорить о деньгах.
— Молодые люди, вы свободны! Так называемое искусство больше не требует ваших жертв, — сказал Савва Аркадьевич, вынимая из розетки штекер дрели. На лице Пряниша отразилось недоумение, смешанное с опаской. Но сказать что-то ремонтникам, начавшим собирать свой инструмент, он не посмел.
Бросив на стол черную папку, Шерман сел в трехногое кресло, сделанное из толстой стальной сетки. Как и всё в кабинете Пряниша, оно было выполнено в стиле хай-тек. На белых стенах с металлическими вставками, отполированными до зеркального блеска, висели плоские стеклянные полки. Большие колонки стояли по углам, между ними – огромный телевизор с вогнутым экраном и навороченная стереосистема класса Hi-End, даже у Шермана в доме не было техники такого уровня. Стол в форме куба был полностью сделан из стекла, но затемненного. Вместо люстры по потолку змеились светодиодные ленты, два торшера в форме прожекторов на металлических ногах дополняли интерьер. Модно. И поэтому — очень дорого.
— Скажи мне, Витя, драгоценный мой, почему я должен оплачивать всю эту чешую? — дождавшись, пока рабочие покинут кабинет, осведомился Шерман. — Ты что, не можешь жить поскромнее?
— Странный вопрос, Савва, — помедлив, ответил Пряниш, не сводивший с него настороженного взгляда. — Это составляющая имиджа. У нас не забегаловка, а элитный театр. И я дорогой специалист...
— Ты не дорогой, Витя. Ты очень дорогой, — сказал Шерман, поерзав в неудобном кресле. — Настолько, что я могу потерять из-за тебя все деньги.
— Ты о чем?
Удивление Какофоши показалось Шерману искренним. На секунду он подумал, что, может быть, Витька ни при чем, и удастся обойтись без жестких мер.
— Объясни-ка мне, где ты заказывал тиражирование дисков? — спросил он, раскрывая папку и доставая оттуда фирменную коробку с диском. Поперек ее черным маркером было написано: «Брак!» Пряниш скользнул по ней взглядом, и его лицо едва заметно напряглось.
— Как обычно — на заводе, Савва. Тебе же приходили счета, к чему теперь этот разговор? — раздраженно спросил он. Но его руки потянулись к волосам, собранным в хвостик, и Шерман понял: волнуется. Какофона всегда выдавала эта привычка – сдергивать резинку с волос и снова собирать их в этот нелепый пук.
— Счета мне приходили, да. И вроде бы, исполнитель тот же. Я-то, дурак, доверяя тебе, подмахнул не глядя. А вчера вот посмотрел внимательнее, и обнаружилась интересная штука. Вместо ООО «Мелоди-гранд» в реквизитах фигурирует некое ООО «ООО Мелоди-гранд». И счет у них другой оказался.
Он намеренно сделал паузу, наблюдая, как поведет себя Пряниш.
— Реорганизация у них прошла. Обычное дело, — буркнул тот. Но взгляда Шермана не выдержал: черные, как маслины, глаза метнулись в сторону. Он обошел свой стол и уселся в кресло. Спросил: — А почему это тебя заботит? Заказ они выполнили. Диски, насколько я знаю, уже в магазинах...
— Нет, они уже обратно едут, — хмыкнул Шерман, складывая руки на животе. Покрутил большими пальцами и добавил, будто размышляя вслух: — Вот думаю, куда девать трехмиллионный тираж? Может, Какофоша, у тебя в квартире место найдется?
Пряниш нервно сглотнул, острый кадык пробежал по шее, как поршень. Он терпеть не мог своего тюремного прозвища. Но что-то подсказывало Шерману, что сейчас он нервничает не из-за этого.
— Савва, что случилось?
— А то случилось, дорогой мой, что часть дисков не читается. Виснут, как говорится, на самом интересном месте. И я очень хочу разобраться, почему это происходит.
Удивление, недоверие, тревога — эмоции на лице Пряниша сменялись так быстро, что невозможно было понять, какая из них главная.