— Майя, спасибо...
Смутившись, она повернула ручку двери и шагнула в свою спальню. Подруга шла за ней, продолжая что-то объяснять про горничную и Олега, который теперь будет заботиться и о Лере. Звук ее голоса стал другим: чуть приглушенным, но более четким, лишенным еле заметного эха — видимо, это помещение было меньше гостиной. Может быть, здесь обои толще, или шторы плотнее... Лера невольно протянула руку вправо и пальцы скользнули по шелковистой занавеске.
— Значит, смотри: чтобы тебе было проще привыкать, Олежка натянет тут веревки, и на их концах будут колокольчики, — объясняла Серебрянская. — Ты сможешь держаться за веревку, когда нужно дойти до туалета, или найти выход в гостиную. А колокольчик...
— Да, я поняла, — улыбнулась Лера. — Подскажет, далеко ли еще идти. Так я действительно быстрее освоюсь.
— Это только начало, — довольно сказала Майя. — Попривыкнешь, и мы с тобой найдем кучу забав. Больше — никакой скуки! Никакого одиночества! Единственное, что плохо — мне в конце месяца на гастроли лететь, во Францию. Жаль, что ты после операции, слетали бы вместе.
— А надолго ты?..
— Нет! На пару недель, — успокоила ее Майя. — А потом месяца три буду здесь. Если, конечно, Пряниш не продаст меня в какую-нибудь Гренландию.
Лера понимающе хмыкнула: действительно, когда ты работаешь по контракту, сама себе не хозяйка.
Из гостиной донеслось дребезжание посуды и звук широких, уверенных шагов. Запах пищи потёк по воздуху: жареное мясо, сыр, чеснок и что-то фруктовое, неуловимо знакомое.
— О! Мой любимый салат! — воскликнула Майя, хватая Леру за плечо и разворачивая к двери. — Олежечка, две сиротинушки-голодаюшки идут на запах твоей добычи! Рыцарь ты наш, кормилец и защитник!
— Ага. И нянюшка, — добродушно пробасил телохранитель.
— Вот Лер, я всего один раз так его назвала, и то не всерьез! А он мне до сих пор припоминает, — шутливо пожаловалась Майя. И топнула ногой: — Олежка, фу быть таким злопамятным!
— Я незлопамятный, — с притворной обидой сказал мужчина. — Я игривый, как котенок.
— Нет, ты это слышала?! Котенок! — рассмеялась Майя, помогая Лере сесть за стол. — Между прочим, у него рост под два метра, а в анамнезе — годы службы в спецназе.
Лера улыбнулась: приятно было слышать эту беззлобную пикировку, и опять возникло ощущение, что Олег — не просто телохранитель для Майи. А, может, это она для него — не просто работа?
После ужина, состоявшего из нежного антрекота и необычного салата из ананаса и сыра с чесноком, Лера почувствовала, что очень устала. Спасть хотелось неимоверно. Майя отвела ее в кровать, пожелала спокойной ночи. С наслаждением сбросив с себя одежду, Лера вытянулась под мягким, почти невесомым одеялом. Вдохнула запах свежего белья, и поплыла в сон, погружаясь в него всё глубже.
Глава 19 (окончание)
...Тихий звон колокольчика, смолкшего резко, будто чья-то рука поймала его, как бабочку. Шорох у дальней стены. И запах. Горячий, едкий, щиплющий в носу запах алкоголя.
Лера испуганно приподнялась на постели. Прижала край одеяла к груди, очень жалея, что сняла перед сном футболку. Страх пополз по голым плечам, пальцы мгновенно заледенели, но она всё же отважилась спросить:
— Кто здесь?.. Майя, это ты?!
— Тсс... — шепот в тишине ночи был неожиданно громким, режущим слух. — Прости, я тебя разбудила.
Что-то стукнуло — будто на подоконник положили камень. Плеснула жидкость, как вода по стенкам тяжелой хрустальной вазы.
— Что там у тебя? — удивленно спросила Лера.
— Благородный напиток ковбоев — виски. А дерёт, как сивуха. Хочешь? — ответила Серебрянская и сделала глоток. Булькающий звук, снова плеск о стекло. И голос, слегка осипший: — Здесь еще полбутылки.
С каждым ее словом запах алкоголя становился сильнее. Да и сами слова звучали непривычно: то резко, то с еле заметной оттяжкой. Голос расстроенный, никогда еще Майя не говорила таким. И Лера поняла, что ей давно уже хватит — и этого виски, и тех самых мыслей и чувств, из-за которых она напилась.
— Пойдем гулять, а? — жалобно попросила Майя.
— Куда тебе гулять, спать ложись!
— Не усну.
Она сказала это так уверено, что Лера поняла: далеко не первую ночь она коротает так, с бутылкой. А еще... слышалось в ее словах какая-то затаенная му́ка: будто она искала защиты от кого-то или от чего-то — и никак не могла найти.
— Майя, там ночь, все спят, — успокаивающе сказала Лера. — И куда мы сейчас пойдем? Одни, без помощи...
Серебрянская хмыкнула, в бутылке снова плеснуло спиртное. Сделав глоток, она шумно втянула воздух носом и хрипло спросила: