Мысль о Лере вновь кольнула сердце. Она так и не позвонила ему, ни разу за все выходные. А он набирал ее номер, слушал гудки — долго, терпеливо, с надеждой — но так и не дождался ответа. В воскресенье не выдержал, поехал по адресу, указанному на сайте театра. Но оказалось, что территория охраняется, и внутрь не пускают. Он пробовал позвонить Серебрянской, но та тоже не взяла трубку. И он мучился неизвестностью, гадал: увидит ли еще когда-нибудь свою случайно обретенную любовь?
Задумавшись, он не заметил, как кончилась оперативка, и только голос Лысого вернул его в реальность. Потом были операции, которые тянулись невыносимо долго. Но после них, впопыхах переодевшись, Костя прямо из оперблока рванул в архив.
Там было пусто, длинные полки, заставленные одинаковыми белыми папками, тянулись в глубину помещения. От запаха пыли и канцелярского клея воздух казался сухим и ломким, шагни — и захрустит под ногой. Радонев двинулся между стеллажей, разглядывая привинченные к ним синие таблички с белыми цифрами: на каждой был написан год. На разном расстоянии между папками торчали белые «язычки» с буквами.
Историю болезни Федотова он нашел почти сразу. Раскрыл папку, пролистал. Диагноз: МРЛ[1]. Причина смерти: острая легочная недостаточность. Данные осмотра при поступлении, результаты анализов, назначаемые препараты... Взгляд скользил по неровным рукописным строчкам: «боли за грудиной, рвота, кровохарканье... терминальное состояние... помещен в реанимационное отделение... дата и время смерти...»
Ничего подозрительного. Обычная клиника при этом типе рака легких.
Радонев повел бровью, и на всякий случай сфотографировал каждый лист на смартфон. Поставил папку обратно и потянул из кармана голубую бумажку со списком фамилий. Сверяясь с ним, отыскивал истории болезни. Вчитывался, фотографировал. А внутри росло ощущение бесполезности. Потому что ни в одной из историй не было криминала. Обычные болезни обычных людей: гипертония, цирроз, рак. И причины смерти соответствующие: инсульт, печеночная недостаточность, коронарная недостаточность. Все пациенты в возрасте, у всех проблемный анамнез[2]. «Либо Торопов умеет отлично заметать следы, либо мы не там ищем, — размышлял Костя. — Может быть, он только посредник. Может, просто поставщик какой-то редкой отравы, с помощью которой жена может отправить мужа на тот свет, и остаться вне подозрений. Могут быть и другие варианты, о которых нам с Лысым в жизни не додуматься. Просто потому, что мы устроены по-другому — мы стараемся сохранять жизни».
Он глянул на часы и с сожалением сунул на место последнюю папку. Нужно было идти в офтальмологию, до конца рабочего дня еще два часа.
[1] МРЛ - мелкоклеточный рак легких
[2] Анамнез – совокупность сведений о состоянии здоровья, включающий информацию о хронических заболеваниях, перенесенных травмах, оперативных вмешательствах и т.п..
Глава 23 (продолжение2)
***
— Константин Александрович, где вы ходите? — сердито зашептала постовая медсестра Фрида Генриховна. — Вас Торопов ищет, злющий!
— А что ему нужно? — насторожился Костя.
— Не знаю я! — поджала губы медсестра. — Позвонил, попросил вас найти. Я все отделение обегала. Говорю, нет вас. Так он и на меня наорал.
— Простите... — пробормотал Радонев. Нехорошее предчувствие зашевелилось под ложечкой. Он зашагал в сторону лестницы, намереваясь добраться до кабинета главврача и уже там выяснить, что стряслось. «Заметить, что я был в его кабинете и слышал его разговор с той дамочкой, он не мог, — прикидывал Костя. — И Лерину карту я вернул вовремя. Значит, дело не в этом. Может, просто очередная блажь? Захотелось поиздеваться над интерном, показать свою власть...»
Но предчувствие беды не отпускало.
Еще в коридоре он увидел, что дверь главврача — нараспашку. Костя расправил плечи, высоко поднял голову и шагнул в кабинет. Торопов сидел за своим столом, уставившись в экран ноутбука. А рядом стоял мальчишка. Обычный пацан лет тринадцати, в джинсах и серой толстовке. С его плеча, болтаясь на одной лямке, свисал красный рюкзак.
— О, надо же! Вы почтили нас своим присутствием! — раздраженно сказал главврач, глядя на Костю поверх очков-хамелеонов. В его глазах колко блестела злоба, и что-то еще — ненависть, страх?.. Радоневу стало не по себе.
— Ну, что? Он?.. — спросил Торопов у мальчишки. Тот кивнул, исподлобья глядя на Костю.