— Получается замкнутый круг, — осторожно заметил Костя. — Так вы никогда не наладите отношения.
— Вынужден согласится, — неожиданно поддержал его Олег. — У тебя, Май, язычок острый. Попридержать бы иногда.
— Да я знаю! Знаю, что порой бываю совершенно несносной! — воскликнула Серебрянская. — Но у меня есть некое чувство... Будто он враг, понимаешь? Я не знаю, откуда оно взялось. И ведь пыталась рассуждать на эту тему здраво, собирала на одну ниточку всё, что знаю о нем. Но получилось в итоге, что Пряниш — просто меленькая душонка, которая хочет казаться значительной.
— Как змея, которая пугает своим видом, но не может ужалить? — прищурился Костя.
— Точно! — кивнула Серебрянская. И в стеклах ее черных очков качнулись солнечные блики.
Радонев глянул на Олега. Тот пожал плечами: мол, он всё уже решила, нет смысла переубеждать. И снова завалился на шезлонг. А Костя задумался. Какая-то совершенно гадкая история получалась. По сути, здесь был застарелый конфликт, а Лера попала практически в его эпицентр. Она живет с Майей, дружит с Майей, собирается выступать вместе с Майей. Не приведет ли это к тому, что Пряниш в итоге подложит свинью им обеим?
Будто ощутив его тревогу, Лера сказала:
— Слушай, Май, у всех есть недостатки. У него — вот эта напыщенность, стремление подчеркивать своё положение... Прости ему это!
— Не могу! Не могу себя перебороть, — буркнула Серебрянская. — Не переношу тупости и ограниченности!
Костя хмыкнул, снова вдруг вспомнив Торопова. Тот, конечно, был профессионалом, но характер... Такая же тупая ограниченность в нем была, такое же самодурство, как у Пряниша. Как будто мораль у них одна, или жизненные цели... От этой мысли стало неуютно.
Между тем разговор пошел о будущих гастролях Серебрянской. Спокойная и малоинтересная тема, в которой Радонев ровным счетом ничего не понимал, а вот Лера наоборот — расспрашивала подругу о концертных залах, составе оркестра, о каких-то конференциях и райдерах. Но вскоре и этот разговор сошел на нет. Детей, игравших неподалеку, забрала воспитательница, и в саду стало тихо. Сладковатый запах белого клевера и жужжание пчел навевали дрему, и вскоре Костя услышал раскатистый храп Олега. Приоткрыв глаза, он увидел, что Лера тоже уснула.
— Костя, — шепотом позвала его Майя, — ну вы как, помирились?
— Ну… Она не против, чтобы мы дружили, — уклончиво ответил он. Но не сумел сдержать тяжелого вздоха. Серебрянская понимающе кивнула, задумалась. А потом спросила:
— Слушай, а ты есть в соцсетях?
— Да я как-то не пользуюсь, — удивленно ответил он. — Больше в мессенджерах сижу. А что?
— Сделай страничку Вконтакте, — заговорщически шепнула Майя. — Сегодня же вечером. Сможешь? А об остальном позабочусь я.
Глава 24 (окончание)
— Если утро удалось, жди косяка к обеду. Примета такая, — со знанием дела сказал Лысый, уставив на Костю оловянно-серые глаза. Радонев только пожал плечами — возразить было нечего.
За окном уже густела вечерняя серость, и яркий свет, заливавший комнату в «однушке» главного хирурга, делал эту густоту обманчиво-непроглядной. В оконных стеклах отражались «рога» эллипсоида и мощная фигура Лысого, который по причине жары ходил по дому в трусах.
— Вообще мне не нравится история с твоим увольнением, — продолжил главный хирург. — Всё-таки это в моем отделении текучка. А к тебе у меня претензий нет. Хочешь, поговорю завтра с Тороповым? Если нажму, он тебя восстановит.
— Нет, — покачал головой Костя. — Наелся я им, досыта. Буду другую работу искать. Вы уж извините.
— Дело хозяйское, — пожал плечами Лысый.
— Единственное, из-за чего бы я мог остаться — если бы удалось что-то узнать о смертях тех пациентов, — сказал Костя, чувствуя себя неуютно, будто был вынужден оправдываться. — Но я как будто в тупик зашел, понимаете? Перерыл весь архив, всех умерших по вашему списку пробил. Ничего подозрительного.
— Зато я кое-что нашел. Глянь-ка.
Хирург открыл ноутбук, валявшийся на кровати. Экран посветлел, и на нем появился квадрат видеоплеера. Картинка сдвинулась, ожила, и, придвинувшись ближе, Радонев увидел, как из стеклянных дверей «Велнесс-клиник» выходит шатенка в длинном платье.
— Это же она! Та дамочка, которая приходила к Торопову! — воскликнул Костя.