Питер улыбнулся.
— Ты очень привлекательная женщина и у тебя те же роскошные волосы, но на этом ваше сходство кончается.
Он сказал это с такой бесстрастной легкостью, что Нэнси сразу поверила. Она почувствовала, как у нее на сердце сразу стало легко. Не то чтобы это имело какое-то значение, тут же сказала она себе. Предложение Питера я все равно не могу принять.
— Надеюсь, ты сообщил Деборе, что наша так называемая помолвка закончилась? Мне бы не хотелось, чтобы твоя тетя узнавала подробности от сплетников.
— Анна Ваккур уже доложила ей об этом по телефону. Ты же знаешь Лэдлоу.
— И как Дебора отнеслась к этому?
—Тетя верна себе. Она считает, что это обычная для влюбленных размолвка и что мы помиримся.
— Может, оно и к лучшему, — миролюбиво отозвалась Нэнси. — Мы, кажется, немного увлеклись нашей мнимой помолвкой. Ты ведь однажды заметил, что ты не из тех, кто женится.
— Да, я говорил это, — серьезно подтвердил Питер.
— Думаю, нам надо вернуться к дружеским отношениям... иногда выбираться вместе куда-нибудь...
— Вся штука в том, Нэнси, что в отношениях между мужчиной и женщиной вернуться назад очень трудно. Обычно отношения доходят до черты, за которой либо развиваются дальше, либо прекращаются вовсе. Мы с тобой находимся как раз на перепутье.
— Понимаю. Но я не могу выйти за тебя замуж.
— Из-за того, что не можешь иметь детей? — Питер покачал головой. — Многие лишены этой радости. Но в жизни есть другие важные вещи. Дети не являются главной причиной для заключения брака.
— Но они могут стать ею для развода, — возразила Нэнси.
Их разговор прервал пронзительный свист чайника. Нэнси ухватилась за эту соломинку, чтобы уйти от болезненной темы. Она бросилась в кухню. У нее было ощущение, что ее тело принадлежит не ей. Она чувствовала некую отстраненность от происходящего, будто речь шла не о ней, а о ком-то другом.
Может, это способ справиться со сложной ситуацией, в которой я оказалась, — абстрагироваться от эмоций и посмотреть на все со стороны? — подумала молодая женщина с удивительным спокойствием.
— Выпьешь кофе? — спросила она, почувствовав, что Питер стоит у нее за спиной.
— Нет. Ты меня любишь, Нэнси?
В кухне установилась звенящая, неприятная тишина. Не оборачиваясь, Нэнси покачала головой, как бы отвергая его вопрос.
— Ты любишь меня? — повторил Питер.
— Что я чувствую, не имеет значения, — промямлила она.
— Черта с два, еще как имеет! — Питер взял ее за плечи и развернул лицом к себе. — Для меня имеет значение.
Нэнси страшилась поднять на него глаза. Сердце ее рвалось из груди. Она чувствовала себя испуганным животным, попавшим в капкан и ожидающим смерти.
— Питер, уходи, прошу тебя! Я не могу обсуждать с тобой эту тему!
— Если ты скажешь, что не любишь меня, я уйду.
Нэнси облизнула пересохшие губы. В ее голубых глазах появилось смятение.
— Это нечестно, — прошептала она. — Пожалуйста, уходи.
— Уйду, как только скажешь, как ты относишься ко мне.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, — хрипло проговорила Нэнси. В ее глазах блеснули слезы. -Но замуж за тебя я не выйду!
Питер расплылся в улыбке.
— Я уже думал о том, чтобы сыграть свадьбу на Рождество. Как ты считаешь?
— Питер, ты не слушаешь, что я тебе говорю!
— Наоборот. Я тебя внимательно слушаю. — Он поцеловал ее, и между ними моментально вспыхнула страсть. Нэнси хотелось раствориться в нем навсегда. — Я слушаю твое сердце. Я люблю тебя и хочу прожить с тобой всю свою жизнь. Не стану уверять, будто мне безразлично, что ты не можешь иметь детей, но эту проблему мы будем решать вместе.
— Но я уже пыталась решить ее! У меня ничего не получилось. Это я и стараюсь втолковать тебе. — Нэнси попыталась оттолкнуть его, но Питер еще крепче прижал ее к своей груди. — Пойми, я не выдержу еще один раунд тестов и докторов! Это похоже на катание на американских горках: у тебя появляется надежда, и ты от радости взмываешь вверх. Потом надежда рушится, и ты летишь в пропасть. Это повторяется снова и снова, и с каждой неудачей какая-то часть тебя умирает. А вместе с ней в твоем браке появляется очередная трещина.
Питер нежно провел рукой по ее лицу, смахнув с бледной щеки одинокую слезу.
— Тогда мы усыновим ребенка, — мягко сказал он.
— В теории это звучит хорошо, но в жизни... —
Нэнси покачала головой. — Рано или поздно ты захочешь иметь собственного ребенка.
— Но если я усыновлю его, это будет мой ребенок.
— Это тебе сейчас так кажется, — возразила Нэнси. — А пройдет время, ты захочешь испытать восторг отцовства, то, что испытали Оливия и Джеймс, когда у них родился сын. У тебя появится ощущение, что я обманула тебя.