Вздохнув, Ева поправляет головную повязку, удерживающую длинные непослушные волосы от того, чтобы те лезли в глаза. Заправляет несколько рыжих прядок, всё же выбившихся из-под широкой тканевой полоски, обратно. Взяв утюг, возвращается к прерванному занятию: ей остаётся догладить ещё две рубашки.
Миссис Джонс тем временем, окинув придирчивым взглядом уже отутюженные рубашки, висящие на плечиках специальной стойки справа от гладильной доски, удовлетворённо хмыкает:
— Как всегда идеально, — уже вслух хвалит она Еву. — Доглаживай последнюю и берись за вышивку. Упаковку рубашек поручу Мэнди, она сегодня в ночную смену.
Благодарно улыбнувшись начальнице, Ева продолжает возиться с последней рубашкой, вновь прислушиваясь к бубнящему на заднем фоне радио. После новостей началось ежедневное вечернее шоу, в которое ведущие обычно приглашают двух экспертов для обсуждения самых интересных и важных тем. Последние пару недель чаще всего говорят об одном: возможном введении генетического тестирования для девушек-подростков. Вот и сегодняшний вечер не становится исключением. На этот раз ведущие решают затронуть тему финансирования масштабного проекта.
Миссис Джонс, уже направляющаяся к выходу из гладильной, замирает посредине помещения, услышав рассуждения одного из экспертов. Он уверенно говорит о возможности введения нового налога для бет, доход от которого можно будет целиком пустить на развитие способов раннего выявления омег.
— Нет, ну это уму непостижимо! — не сдержавшись, восклицает миссис Джонс. Уперев руки в бока, покраснев от возмущения, она продолжает слушать разглагольствования эксперта, переводя пылающий гневом взгляд с Евы на радиоприемник и обратно. — Треть! Треть дохода уходит на налоги, а эти выродки всё не успокоятся! И разве мы, беты, получаем что-то взамен? Новые школы? Больницы? Надёжную полицию?
Ева, отключив утюг, лишь устало кивает на каждый возмущённый возглас начальницы. Она и сама каждый месяц с тоской смотрит в «расчётку», мысленно прикидывая, куда могла бы потратить почти тридцать процентов своей зарплаты, забираемой государством в качестве налогов. Деньги даются нелегко, и так обидно расставаться с внушительной суммой, осознавая, что интересы бет для правительства стоят далеко не на первом месте.
— Знаешь, Ева, — миссис Джонс, чуть выровняв дыхание, вновь обращается к подчинённой. — Вот вроде никогда не жалела, что бетой уродилась: замуж вышла за любимого, сына родила, на работу хожу с удовольствием, но с такой политикой, — сокрушённо покачав головой и тяжело вздохнув, женщина продолжает: — Всё чаще думаю, что вскоре-таки пожалею об этом. С каждым годом всё тяжелее и тяжелее нам, обычным бетам, — бросив взгляд на не менее расстроенную Еву, миссис Джонс добавляет: — Эх, и кому я жалуюсь? У меня хотя бы муж есть, а ты сама выживаешь. Надо было тебе омегой уродиться, Ева. Может, сестре твоей больше повезёт.
— Повезёт? — услышав последнюю фразу начальницы, Ева и сама не замечает, с какой злостью в голосе обращается к ней. — Нет уж, лучше жить впроголодь, чем быть инкубатором для альф!
— Не знаю, не знаю, девочка, — на мгновение забыв о субординации, задумчиво проговаривает миссис Джонс. — Только и остаётся надеяться, что правительство палку не перегнёт, — на этих словах она покидает помещение, оставляя раздосадованную Еву в одиночестве.
Послушав ещё пару минут рассуждения экспертов, Ева, раздражённо фыркнув, выключает радио, не желая до конца портить и так не особо весёлое настроение. Подхватив коробку с носовыми платками, она идёт к своему рабочему столу, в котором хранится всё необходимое для швейных работ.
*****
Ева заканчивает возиться с вышивкой монограмм на платках для Кристофера Маккормика почти в десять часов вечера. Проходится длинными изящными пальцами по последней, любуясь проделанной работой. Пожалуй, вышивание — любимая из её обязанностей. И в глубине души ей приятно, что заказчик так высоко оценил её старания. Да и сама монограмма, состоящая из двух сплетённых между собой букв «К» и «М», украшенных немного вычурными завитками, ей нравится: смотрится элегантно и роскошно одновременно. Под стать самому мистеру Маккормику, которого Ева часто видит по телевизору в новостях о светской жизни высшего общества. Молодой, красивый, знающий себе цену альфа, возможный наследник одной из крупнейших бизнес-империй страны… вот уж, кому хорошо живётся, усмехнувшись про себя, думает Ева. Вряд ли Кристоферу приходится выбирать между тем, кому купить новые зимние ботинки — себе или сестре.