— Время, блять…
Коул медленно выговаривает последние слова, наблюдая за тем, как Декс сначала затягивается, а потом выпускает дым через нос. Запах явно дорогих сигарет щекочет ноздри. Коул ловит себя почти на нестерпимом желании закурить. С дурной привычкой он покончил ещё лет в семнадцать, но сейчас, как никогда, близок к тому, чтобы впервые за многие годы вновь ощутить на языке горьковатый вкус. Встряхивает головой, словно пытаясь сбросить с себя окутавший разум туман. Вырисовывающиеся расклады требуют холодного мышления — слишком велик шанс оступиться.
Коул проводит ладонью по лицу, ощущая, как усталость от происходящего в последние дни наваливается в один момент. Трёт пальцами глаза, затем поднимает взгляд на молчащего Декса:
— Ты мне больше ничего не должен, — и помедлив, добавляет: — Спасибо.
Коул тянется к фонарику, но замирает, услышав насмешливое:
— И что, даже не спросишь про новое укрытие Гарсии?
— Сами этого ублюдка найдём, — не раздумывая, бросает Коул. — Я к тебе в должники записываться не собираюсь. А то гнилые у вас там — наверху, — добавляет презрительно, — расклады.
— Всё же не торопись, — Декс делает шаг вперёд. — И вот теперь слушай внимательно, Тёмный, — подходит к Коулу почти вплотную. Понижает голос, скорее инстинктивно, чем осознанно опасаясь, что их могут услышать — вокруг на несколько миль ни души. — Сечёшь ведь, что должок я мог закрыть, просто предупредив тебя через третьи руки? Однако я здесь, и нихуёво так рискую. Я тебе скажу, где прячется Гарсия, и ты ничего не будешь мне должен. Правда, при одном условии.
— Сначала условие, — произносит в ответ Коул, стараясь не выдать того, насколько Дексу удаётся его заинтересовать.
— Вы протянете десять дней, прежде чем закопаете Гарсию. Его людей валить можно, даже нужно — чем больше шума будет в Нижних кварталах, тем лучше. Но полный разгром «Змей» не раньше, чем через десять дней, — ещё раз с нажимом повторяет Декс.
— Мы тебе блядский цирк на выезде, что ли?! — вновь начинает заводиться Коул. — Валить, блять, его людей… А ничего, что тут от легавых продыху не будет? Нас пересажают всех к хуям собачьим!
— Не мне тебя учить, Тёмный. Пораскинь мозгами чё да как. Действуй по обстановке. Короче, это уже не мои проблемы. Боссам нужна заваруха. Будете отсиживаться, подкинут ещё оружия Гарсии — ему терять точно нечего. Получит приказ штурмом ваше «Логово» взять — возьмёт. Так что в твоих интересах его в напряге держать, — заканчивает Декс. И вопросительно глядя в глаза, спрашивает: — Ну так чё?
— Тебе какой резон так о моей заднице переживать? — вопросом на вопрос отвечает Коул.
— Когда всё закончится, меня на Нижние кварталы от «Старших» главным поставят. Конечно, без наркоты кусок уже не такой лакомый будет, но сам факт. И мне нихуя не улыбается разгребать дерьмо, которое тут останется, если вы с Гарсией друг друга положите. Мне себя перед боссами надо будет проявить. Тебя я знаю, с тобой мы сработаемся, порядок будет, — Декс говорит, прямо глядя в глаза Коула. Закончив, протягивает руку вперёд, снова спрашивая: — Ну так чё?
Коул, поколебавшись, молча жмёт протянутую ладонь. Услышав от Декса название дыры, в которой засел Гарсия, так же молча разворачивается к опоре моста и забирает фонарик. Кивнув на прощание, направляется к насыпи.
Десять дней обещают стать очень длинными.
-//-
Перед входом в «Логово» никого. Коул отмечает это про себя, мысленно хваля парней: незачем маячить на улице, играя для «Змей» роль потенциальных мишеней. Уже сделав шаг к двери, Коул останавливается. Развернувшись спиной ко входу, задумчиво обводит взглядом стоянку и крыши соседних домов, но так и не замечает ничего подозрительного.
Внутри «Логово» напоминает потревоженный улей. По пути в общую комнату отдыха Коул ловит на себе обеспокоенные взгляды от встречных, но вопросов никто не задаёт. Знают, что Коул сам скажет всё, что им необходимо будет знать, когда сочтёт нужным.
— Сколько? — первое, что спрашивает Коул, как только находит взглядом Гая.
В ответ слышит хмурое:
— Трое. Двое в минус, один в «Милосердии». И это не считая тех, кого положили в баре.
— Кто? — Коул слушает ответ почти на автомате. Фиксирует информацию, не анализируя. Буквально заставляет себя не думать о погибших, как о… членах семьи. Подавляет боль и ярость, каким-то невероятным усилием воли втаптывая, утрамбовывая не нужные сейчас эмоции на самое дно души. Коул отдаст дань их памяти, встретится с их родными… Позже. Тогда, когда у него будет право на слабость. Гай замолкает. Коул же обводит взглядом притихших парней. Наконец спрашивает: — Брат где?