— Не злись, — успокаивающе произносит Кайл, чуть крепче обнимая Еву за плечи. — С Ритой брат гонять не станет. Шлем он её надеть заставил, хотя она и не хотела. Всё нормально будет. Давай я тебя подвезу, а ты мне расскажешь наконец, что у вас тут приключилось.
— Надеюсь, я поеду на переднем сиденье? — с улыбкой спрашивает Ева, кивая в сторону машины.
Салон внутри разделен на две части решёткой, так как задняя используется для перевозки преступников.
— А ты хорошо себя вела? — подхватывая шутку, нарочито строгим голосом интересуется Кайл, одновременно распахивая перед Евой дверь переднего пассажирского сиденья.
Разместившись в машине и дождавшись, когда Кайл окажется за рулём, Ева начинает рассказывать ему о произошедшем, затем плавно переходит к своей беседе с Сандрой. Ева помнит о данном сестре Криса обещании, потому не раскрывает Кайлу её главный секрет. Объясняет, что Сандра решила помочь из-за сочувствия омегам, потому что её матери пришлось всю жизнь страдать из-за отца.
Ева заканчивает рассказ, а Кайл некоторое время молчит, обдумывая услышанное. Внешне он спокоен, и только по пальцам, сжимающим руль с такой силой, что костяшки становятся белыми, можно понять, насколько он взволнован.
— Значит, он всё-таки тебя вычислил, — произносит разочарованно. — Не удивительно, с его-то возможностями. Мы были слишком самонадеянны, считая, что можно расслабиться. Сандра точно не выдаст тебя?
— Точно. Я уверена, — стараясь придать голосу как можно большей убедительности, отвечает Ева.
— Хорошо. По идее, больше он не станет уделять тебе внимание. Анализ крови дважды подтвердил, что ты не используешь нейтрализаторы. Документы у тебя тоже настоящие. Думаю, пока Рита не закончит школу, вам стоит остаться здесь. Да и если ты уедешь сейчас, это может вызвать подозрение. Но потом можно подумать о том, чтобы вам перебраться в другой город, — делится своими размышлениями Кайл.
— Я… — Ева прикусывает нижнюю губу, понимая, что сказанное ею может шокировать друга. — Я хочу попробовать познакомиться с Крисом поближе. Они с Сандрой пригласили меня на ужин, чтобы извиниться, и я согласилась.
— Вот как? — Кайл не скрывая искреннего изумления, бросает на Еву быстрый взгляд, отрываясь от дороги. — Ты думаешь признаться ему?
— Нет, — поспешно отвечает Ева. — Нет, конечно. Для начала я просто хочу немного с ним пообщаться.
— Что ж, я не стану тебя отговаривать. Провести всю жизнь в бегах — не лучший из возможных вариантов.
— Спасибо, — улыбается Ева. — Спасибо, что всегда поддерживаешь меня, — заметив, что Кайл припарковался во дворе её дома, она спрашивает: — Зайдёшь?
— Нет, — отвечает он, разворачиваясь так, чтобы видеть Еву. — Не торопись уходить. Мне нужно поговорить с тобой. Наедине, — уточняет он. Кайл молчит, собираясь с мыслями. Ева его не торопит, готовясь к тому, что услышит по-настоящему неприятные новости. Наконец он спрашивает: — Ты же помнишь Олли?
Ева вздрагивает, услышав ненавистное имя. Чуть больше двух лет прошло, но, конечно, она помнит Олли. И его дружков, с которыми он напал на неё вечером, накануне её девятнадцатилетия. После того, как Коул хорошенько проучил его, Олли исчез из их района. Гай как-то проронил, что он теперь ошивается в Отстойнике, чему Ева была несказанно рада.
— Да, — тихо произносит она, внутренне сжимаясь от нахлынувших воспоминаний. — Почему ты спрашиваешь?
— Сегодня утром на территории Коула изнасиловали девушку. Скорее, даже на границе с Отстойником, но всё же именно с правой стороны от «железки». Насильников мы взяли уже через час, как жертва обратилась в отдел. Собственно, они и не прятались, — скривившись, уточняет Кайл.
— И насильниками оказались Олли и его дружки, — не спрашивает, скорее уточняет Ева.
— Да, — подтверждает её догадки Кайл.
— И? Зачем ты мне это рассказываешь? — со страхом в голосе спрашивает Ева, понимая, что друг не просто так затеял этот тяжёлый разговор.
— Девчушке, которая пострадала, вчера исполнилось шестнадцать. Они подловили её в момент первой течки. Блять! Как же я ненавижу этих уродов! — Ева подскакивает на месте от неожиданности, когда Кайл, не сдержавшись, бьёт ладонью по рулю, повышая голос. — Как представлю, что мой отец — такой же кусок дерьма, как этот Олли, каждый раз тошно становится, — уже чуть тише добавляет он. — И, сука, ничего ведь с этими уродами не сделаешь. Она была в течке, значит, сама виновата.