«Что ж, пятнадцать это уже хорошо. Это не пять. Да еще и шестеро из них с луками, которые уже запели из ветвей свои приговоры, а двое так и вовсе чистые маги. И шанс продержаться до подхода ближайшего резерва у нас все-таки был. Хотя легко, конечно, не будет… ой как не будет»…
Выкинув из головы посторонние мысли, я потянулась к струнам — лепить файерболы в присутствии орков уже пробовала и с чем столкнусь — знала. Первый красный шарик лишь на несколько секунд отстал от зеленоватого, сорвавшегося с пальцев стоявшей рядом хрупкой как птичка даны, а затем все закрутилось в таком немыслимом хороводе, что восстановить последовательность событий я не смогла даже много позже.
Так и осталось неизвестным, чьей жизнью мы расплатились сначала, а чьими потом. Но только когда подошел резерв «золотых» и стая откатилась куда-то на восток, не выдержав напора полусотни лучших бойцов Южного, на траве этой богами проклятой поляны осталось лежать три тела. И, разумеется, я имею в виду не оркэ. Еще двоим сейчас Пели те, кто пришел с «кошками», остальных пока просто подлатали несложными заклинаниями. Всех. Всех до единого. Таких, кто совсем не пострадал, среди нас не было.
Надо мной тоже колдовал какой-то стальной, пытаясь закрыть глубокий порез на скуле, полученный от палаша. Его бросили издали, словно копье, отчаявшись прорваться сквозь защищавших нас хисстэ. Но мне было совсем не до того. Шрам? Неужели такие глупости действительно меня когда-то волновали? Даже не верилось… Сейчас меня волновали другие шрамы — в собственной душе. Впервые на моих глазах умирали даны. Умирали бессмертные… Глупость-то какая!
Мы тоже заплатили часть этой цены. Ситориэ, наш влюбленный лучник, укрывал сейчас окровавленными волосами подножие того дерева, с которого стрелял. И колчан его был совершенно пуст, значит, приказа он не нарушил, когда стремительно слетел с ветки, чтобы прикрыть от удара свою Ити. Собой. Больше у него ничего не было. А она… Она еще ничего не знает. Потому что именно над ней сейчас Поют связник «золотых» и Дарэль — он-то и привел сюда резерв.
Странная штука опыт. Только теперь я начала понимать, чего стоят такие подарки — чужая жизнь, преподнесенная тебе. Чего они стоят тем, кто остается… Чего это будет стоить Итиэль. А ведь совсем недавно сама совала голову в пасть смерти, совершенно не задумываясь, а будет ли мне благодарен за это Ассиль? Еще и Тавеля при этом жизни учила — «у нас своих не бросают». Ммать, какая же дура! Хорошо, что тогда все обошлось, а если бы нет?
Интересно, а теперь смогу я решиться на такое? Не знаю… Правда, не знаю. Надеюсь, нет. Так поступают или сумасшедшие, или влюбленные, что, наверное, одно и то же. Потому что оставить спасенному груз собственной смерти — это сильно смахивало на изуверство. И Итиэль придется с этим грузом жить. Долго. Или даже очень долго. Если сможет… Вот, оказывается, какую связь я чувствовала между ними. Действительно, необычнее не бывает. И горше.
«Нет, ну сколько можно возиться с этим идиотским порезом? Кровь остановил — и ладно. Остальное само заживет. Наверное. Если меня оставят, наконец, в покое и дадут выплакаться. Или я теперь уже и плакать не смогу? Ну нет, лаэда Судьба, так мы не договаривались! Этого ты у меня не отнимешь»…
А через полчаса из позорной истерики меня решительно выдернул Тавель. И лишь после этого я соизволила поднять свой мокрый нос и зареванные глаза и оглядеться по сторонам. Черт, а поляна-то опустела! Глава школы со скудным эскортом всего из двух стальных, Дарэль, вокруг которого крутился еще один хисстэ его личной охраны и я — больше никого на ней не было.
— А где все? — задала я в пространство идиотский вопрос, но потом, спохватившись, уже более осмысленный — конкретно Тавелю. — И ты здесь откуда?
Скариэ быстро, но внимательно прошелся взглядом по моему лицу, без сомнения отметив для себя и свежий рубец на скуле, и все наружные признаки моего плачевного душевного состояния, но совершенно спокойно ответил:
— «Все» закрывают второй прорыв восточнее. Там лесные кошки с пятого Приморского, что сюда двигались, еще на три сотни орков напоролись. И тех, кто был в сознании, включая раненных, отправили туда. А я приехал в Приморский. И по совершенно другому делу, кстати. Но ты, моя неспокойная ривессэ, опять умудрилась влезть в то, чего до сих пор не было, поэтому я здесь — разбираться в ситуации. Еще вопросы?
— Да! — подобное обращение всегда стремительно приводило меня в норму. — Почему мне не сказали о втором прорыве, когда «всех, кто был в сознании, включая раненных», бросили на помощь приморцам?
— Дарэль? — вопросительно глянул на него скариэ, переводя, так сказать, стрелки.
— В том истерическом состоянии, в каком она пребывала, я не мог считать ее находящейся в полном сознании, — совершенно спокойно пояснил тот всем интересующимся.
Ах ты ж, дипломат занюханный! Нашел причину оставить меня здесь!
— Истерика?! — взвилась я, — Истерика вам будет прямо сейчас, если вы не прекратите ваять из меня нервнобольную!
От подобной перспективы тораи спасли еще два дана, неожиданно выскочившие на поляну. Точнее, один дан и одна дана.
— Элиэ, Авелири, — немедленно развернулся к ним Дарэль, прекратив испепелять меня взглядом, — что там?
— Как и предполагали, выход из их тоннелей, — быстро проговорила девушка. Элиэ, надо думать, потому что имя переводилось как лилия.
— Которых раньше там и в помине не было, — сверкнул светло-светло карими, просто-таки янтарного цвета глазами Авелири. Если учесть, что и волосы у него были почти каштановые, явно отливавшие рыжиной, то мастью он обладал крайне оригинальной для данааэ.
— Это твоя разведка? — первым разобрался в происходящем Тавель. — Они прошли до начала следа?
— Да, — подтвердил кани тораи.
— Я должен сам увидеть этот выход, — припечатал глава стальных. — Неужели твари научились копать новые переходы?
— Тогда у нас действительно проблемы, — очень неохотно согласился с ним Дарэль. — Как пойдем? Сами или отозвать пару отрядов с востока для сопровождения?
— Как ты себе это представляешь — отозвать? — холодно уставился на него Тавель. — У них там что, лишние клинки завелись? Насколько я знаю, оркэ вывели из строя уже половину твоего гарнизона и останавливаться не собираются.
— Значит, пойдем сами, — внесла я свою лепту в дискуссию и затарахтела без передышки, не давая хисстэ и рта раскрыть. — Даже не говори, что собираешься оставить меня здесь одну. Или что собираешься разделить силы, лишь бы устроить мне охранение. И то, и другое — полный идиотизм, ты понимаешь это не хуже меня. И не вздумай сказать, что я буду для вас лишь бесполезным багажом — все равно уже не поверю. Так что идем туда всеми.
— Восемь, — поморщился он, пересчитав присутствующих, но возражать все-таки не стал. — Хорошо, трогаемся.
И мы резво двинулись за разведчиками в ту сторону, откуда вели следы.
А через полчаса еще резвее удирали обратно. Нет, вход-то мы увидели, и в том, что он был буквально «с иголочки» убедились лично, но и сами при этом умудрились засветиться, став предметом охоты следующей, уже третьей по счету стаи, неожиданно повалившей оттуда прямо на нас. Впрочем, охотиться на данов в лесах, которые те знают как свою ладошку, дело неблагодарное. В чем зеленые довольно скоро и убедились, окончательно потеряв наш след.
А мы, отдышавшись в глухом лесном овражке, укрытом от лишних любопытных глаз, приступили к очередному «военному совету».
— Сведения можно считать подтвердившимися, тоннели оркэ роют, — озвучил нерадостные выводы Тавель. — Теперь надо решить, что мы будем с этим делать. Причем быстро.
— Как, что делать? — удивилась я. — Заваливать конечно. И именно, что быстро.
— Хорошо бы, — вяло согласился Дарэль, — а то эта дрянь лезет оттуда так, что конца не видно…
— Что заваливать — это не вопрос, — уточнился скариэ, — Вопрос, как заваливать. Мы же не гномаэ.
— Разберемся, — фальшивый оптимизм лез из меня как орки из того самого тоннеля, — Ломать не строить. Тем более что скальный козырек, нависающий там прямо над входом, не выглядит таким уж монолитным.