— Угу, кто бы сомневался, у вас да не будут, — последнее слово я все-таки оставила за собой.
Вессаэль молча развернулся и ушел.
Ну вот и пообщались, да. Позитивно. Нет, упрямство меня определенно в гроб загонит, это даже не вопрос. Вопрос лишь насколько быстро… А, кстати, чего он вообще явился? Точно не из-за сумки, ее он увидел уже здесь. Ладно, сейчас разберемся.
И я пошла к данам — разбираться. Вот только стоило мне замаячить на горизонте, как все, за исключением Вессаэля, опять дружно на меня вытаращились. Ну и чего? Косу ни разу не видели? Тоже мне, экзотика.
— Вессаэль, а можно задать вопрос? — я очень старалась, изображая позитив. — Возвращение меня обратно в Тронхейм откладывается, так?
Дан кивнул. Вполне равнодушно. Еще бы, оно и ежикам понятно, что откладывается.
— До тех пор, вероятно, — я продолжала гнуть свое, — пока мы не посетим ваши острова, и ты не прояснишь там ситуацию?
А вот такой сообразительности от психованной дуры здесь уже не ждали, и второй кивок получился гораздо менее холодным.
— Придется, видно, мне их все-таки посетить, деваться некуда, — я закончила мысль и наткнулась на очередной пронзительный взгляд.
Да что ж такое, а? Почему его выражение глаз бесит меня со столь удручающим постоянством? Хотя чего непонятного? Не привыкла я к тому, чтобы меня разглядывали как… как… Короче, так смотрели бы на домашнюю кошку, которая вдруг перестала спать, зевнула и выдала таблицу умножения на два. Неожиданно, конечно. Интересно. Смешно даже. Но совершенно бесполезно. Кому они, нахрен, нужны, подсказки всяких там кошек? Ничего-ничего, это мы еще посмотрим, кто здесь бесполезный. Пара козырей в рукаве у меня еще есть, и сейчас я их буду доставать.
Подходя к этой компании, я расслышала кое-что из слов Тавеля. Что-то вроде: «… да нам даже воды набрать некуда»… Ну и чем не повод блеснуть умом и сообразительностью?
— Кстати, у меня тут есть кое-что, — я демонстративно расстегнула прихваченную сумку, и на свет появились: большая пластиковая бутыль с минералкой, правда, уже полупустая; внушительный пакет сухого печенья, выданный мне Лелькой, чтобы не скучать в дороге; маленький жестяной термос с удобным стаканом вместо крышки, тоже попавший ко мне заботами подруги. — Вот. Надеюсь, это не «лишние вещи».
Разумеется, шпилька была в адрес Вессаэля. И, разумеется, все это поняли. Ситуацию разрядил, как ни странно, Суинни:
— Спасибо, не лишние, конечно. — И он, прихватив бутылку, деловито «утек» к ручью.
У него, как и у Тавеля, тоже оказался красивый голос. Но если у разведчика тот казался бархатным, то у Суинни он был словно шелк. Мягкий и тающий, как сливочное мороженое. М-м… точно, пломбир. Но стоило подумать о еде, как по ассоциации тут же захотелось выяснить, что же там так вкусно пахло на костре. К сожалению, стрессы не всегда отбивают девочкам аппетит, иначе проблем у девочек стало бы гораздо меньше…
Суинни же меня и покормил. А заодно и на пару особо наболевших вопросов ответил.
Несколько раз я уловила, как остальные называли Вессаэля сьеррином, и это, мягко говоря, озадачивало. На данаари у слова было совершенно определенное значение: глубокоуважаемый, многопочитаемый, сильномогучий и прочее в таком же роде, причем разом. Ну вот если бы у данов был, к примеру, монарх, то лишь к нему без натяжек и стоило так обращаться. Но к Вессаэлю? С чего бы? Или, вернее, не так — кто же он такой?
— Слушай, а почему Вессаэль сьеррин? — спросила я первым делом. — Он у вас принц какой-нибудь?
— О, так тебе непременно принца хочется? — рыжий явно наслаждался ситуацией. — Извини, но у нас не бывает. А хочешь, сделаем специально для тебя? Придумаем титул, проведем обряд… все по-честному? Из меня, например?
— Уймись, я серьезно. Почему тогда сьеррин?
— Потому что он глава Совета. Кстати, это даже круче принца, это как король. Но должность выборная.
С Суинни оказалось очень удобно болтать, он не был настолько замкнутым, как остальные. Почти нормальный парень, с чувством юмора, по их меркам вообще, наверное, комик. Идеально подходил для того, чтобы слегка посплетничать.
— У нас главу Совета выбирают. — продолжил он уже без ехидства. — Из стариков. Но у него все равно конкурентов почти нет. Он самый старый, если не считать Тавеля.
— Самый что? — я ошалело оглянулась на блондина.
— Самый старый. Хотя на островах, наверное, и постарше найдутся, только их политика уже не интересует. Ну и Тавель, да, он точно старше, но Вессаэлю не конкурент. Потому что друг.