Итак, говорила она себе, не глядя на свое отражение в зеркале над рядом раковин, надо решать проблему логически.
Она не может оплатить ужин по своей карточке. Если она отдаст ее официанту, тот через минуту вернется и разрежет карточку на глазах у них с Триш. Можно дать ему другие карточки, но что сказать Триш? У нее нет для этого правдоподобного объяснения. На всех ее карточках перерасход. По любой из них может быть отказано в авторизации, она выставит себя еще большей неудачницей, если попросит официанта вернуться к кассе и попробовать еще раз.
Итак, если она не может рассчитаться по счету, какой у нее есть выбор?
Можно поговорить с менеджером. Объяснить ситуацию. Попросить придумать какой-нибудь выход. Например, что она в счет оплаты перемоет всю посуду или что-нибудь в том же роде. Разве не так поступают в кино? Но что, если он (или она) откажет? Тогда ей не останется ничего другого, как сказать Триш, что у нее нет денег. Брр.
Может, все же стоит признаться? Что такого, если Триш узнает правду, если все они поймут, что, несмотря на все старания пробиться в жизни, она осталась жалкой, низкой… Нет. Стоп.
Она не жалкая. Она не низкая. И до недавнего времени тому имелись все доказательства. У нее была правильная машина, правильный дом, правильный адрес в правильном городе. Правильные одежда, туфли, стрижка. Маникюр и педикюр. Все то, что показывает обществу, что Элейн Эймс — личность.
И она намерена все это вернуть. Просто нужно немного времени, чтобы снова встать на ноги; нужен какой-то период, когда никто не будет жалеть ее и сочувственно смотреть на нее как на неудачницу.
Лейни оперлась на холодный мрамор и посмотрела на себя в зеркало.
— Ты не неудачница, — сказала она, вздергивая подбородок.
Слова эхом разнеслись по пустому помещению, но не помогли решить проблему со счетом.
Она вздохнула и отвернулась от зеркала.
Ладно. Как еще люди увиливают от оплаты по счету? Теперь уже нельзя вернуться в зал и пожаловаться на некачественную еду. Ей не хотелось признавать, что она — да, она знает, что это невежливо и даже немного омерзительно — ждала, когда Триш отвернется, чтобы вымазать хлебом ее тарелку, пока ее не унес официант. А что ей делать? Она ничего не ела с Гейнсвилля, да и там она подкрепилась лишь жареной картошкой, оставшейся с прошлого вечера.
Значит, делать вид, будто она недовольна едой, нельзя.
В результате остается только один вариант: старый трюк с «мухой в супе». Только в ее случае это должна быть муха в воде.
Впервые за много дней Лейни ощутила, как внутри ее загорелась крохотная искорка надежды. В конце концов, разве трудно найти таракана во Флориде?
Глава 3
Лейни облазила все кабинки, но, очевидно, в «Ритц» туалет был объявлен зоной без тараканов. Она не нашла ни одного паука или даже клочка паутины. Ни жука, ни долгоножки. Даже жалкого комара не нашла.
Проклятие!
В поисках насекомых Лейни заглянула под раковины, но тут услышала, что дверь туалета открылась, и, быстро выпрямившись, приняла беззаботный вид и стала поправлять волосы. Та самая молодая красавица, что сидела за столом с мистером Большая Шишка, процо-кала красными туфлями на шпильках, которые очень подходили к сцене из «Триумфального возвращения Лейни».
Девушка — ей было не больше двадцати — дружелюбно поздоровалась и прошла к кабинке. Лейни буркнула что-то в ответ — ее голова была занята только мыслями о том, что игра окончена. И вообще идея была дурацкой. Ну что бы она сделала, если бы нашла таракана? Взяла бы за мохнатую лапку и принесла в зал, надеясь, что никто ничего не заметит?
М-да, этот план не назовешь хорошим.
Лейни уже была готова сдаться и рассказать Триш правду. Или какую-нибудь смягченную версию правды. Например, что все ее активы связаны (это была в некотором роде правда, так как они были связаны на банковских счетах других людей), или что у нее украли кошелек (это было полной неправдой, но ведь можно оставить его здесь, в туалете, а вдруг кто-нибудь возьмет… им от этого будет только польза), или…
Эй, секундочку. А последняя идея не так уж плоха. Можно выбросить кошелек в корзину для использованной бумаги и сказать, что его украли.
Великолепная идея.
Лейни поспешно расстегнула сумочку и вытащила кошелек. Там лежали кредитки, карточки участника программ учета налетанных миль, дисконтная карточка «Варнс и Нобл», карточка дисконтной программы «AAA» с закончившимся сроком действия и водительские права. Она собиралась вытащить права, но услышав звук спускаемой воды, поняла, что времени нет.
Испытывая определенные сомнения, Лейни бросила кошелек в отверстие, под которым стояла большая плетеная корзина. Очевидно, обычные мусорные ведра были недостаточно хороши для постоянных клиентов «Ритца». Убедив себя, что поступила правильно, Лейни вышла из туалета и направилась в зал, где ее сестра увлеченно беседовала с людьми за соседним столиком. Лейни решила, что это родители кого-то из учеников сестры.
Она отодвинула свой стул и уже собралась сесть, когда краем глаза заметила кое-что и застыла как каменная.
Нет, это был не таракан.
Это было… кое-что получше.
Лейни скосила глаза вправо. Потом влево. Потом опять вправо.
Затем не задумываясь незаметно дернула рукой и столкнула с соседнего стола чек — вместе с сияющей золотой карточкой, лежавшей поверх него, — на пол под стол.
Мысленно повторяя себе, что поступает нехорошо, она все же села, ногой подтолкнула счет подальше под стол и, наклонившись, сделала вид, будто подбирает салфетку. Ощутив между пальцами гладкий пластик карточки, она сжала ее, на мгновений прикрыла глаза и стала молить богов кредиток о прощении за то, что собирается совершить.
«Свидетель мне Бог, я больше никогда не буду голодать», — мысленно поклялась она, выпрямляясь и крепко сжимая в руке золотую карточку. Нет-нет. Не тот фильм.
Лейни потрясла головой и подкорректировала обещание. Бог ей свидетель, она компенсирует затраты этому — она посмотрела на золотой «Американ экспресс» — Джексону Данфорту-третьему. Да, она вернет ему деньги, чего бы ей это ни стоило. Хотя, если судить по имени, он и не заметит исчезновения лишней сотни баксов…
Сунув карту в черный футляр для чеков, Лейни поймала взгляд официанта и многозначительно посмотрела на стол. Если официант вернет карточку до того, как мистер Большая Шишка и его малолетняя приятельница вернутся из туалета, никто и не узнает, что она сделала. Кроме нее самой, естественно. Лейни заставила себя улыбнуться, когда Триш представила ее паре за соседним столиком. Они оживленно поболтали о погоде в Сиэтле и сравнили ее с погодой в Южной Флориде. Все со смехом пришли к выводу, что, да, лето во Флориде жаркое, и что, да, на северо-западном побережье Тихого океана очень часто идут дожди. А потом наконец-то появился официант. Лейни наблюдала одновременно и за ним, и за входом в ресторан.
Она обнаружила, что надеется на нечто, на что никогда не надеялась. «Пожалуйста, пусть у него заест молнию», — взмолилась она и поморщилась. Господи, как же низко она пала! Разве мало того, что она — на время, мысленно добавила Лейни — украла у бедняги карточку? Нет, ей хочется, чтобы Он получил телесные увечья.
«Тогда пусть он подольше посушит руки».
Лейни едва не подпрыгивала, глядя на неспешную походку официанта. «Быстрее!» — хотелось ей крикнуть, но она сдержалась.
— Большое спасибо, мисс…
Официант взвизгнул, когда Лейни вскочила со стула и выхватила у него папку как раз в тот момент, когда он стал раскрывать ее, чтобы прочитать имя на кредитке. Проклятие, времени мало.
— Пожалуйста, — ровным голосом ответила Лейни, не обращая внимания на удивленные взгляды сестры и официанта.