Как она сказала?
Я хотела убить Сандера, потому что обман лишил меня иллюзии, что «теперь все будет хорошо».
«Это ты еще не знаешь, что такое настоящий обман!» Он безошибочно выбрал ее стопку – аромат ее кожи не смог перебить даже запах вонючего алкоголя.
Сандер наполнил стаканчик яблочной водкой и поднес к губам.
«Прости!» Он выдержал удар темного огня, не поморщившись, поставил стопку на место и вышел, не оглядываясь.
Через сорок минут быстрой ходьбы Сандер Керст подошел к воротам старой городской цитадели и вызвал дежурного офицера.
– Передайте его высочеству герцогу Горраху, что здесь Александр цу Вог ан дер Глен. Он знает, кто я, и знает, что я не пришел бы без причины.
* * *
Говорили, что Матеус Бём всю жизнь провел в седле. Разумеется, это было преувеличение, однако из тех, что мало отличимы от правды. Даже сейчас, «в походе» – а Матеус наверняка воспринимал нынешнее «дело» как поход, иначе не стал бы жить в шатре, – он сидел на специальном стуле, сиденье которого повторяло форму седла, а спинка, перемещенная сзади наперед, превратилась в некое подобие дорожного секретера. Сейчас на маленькой столешнице горела свеча в латунном подсвечнике, стояла простая бронзовая чернильница‑непроливайка и лежала стопка документов. Матеус Бём граф Ла се Маор работал.
– Почему я не удивлен? – хмыкнул Герд, которого мы привыкли звать Ремтом, осмотревшись вокруг. – Парусиновая палатка, холод и сырость, ни нормального светильника, ни очага, в котором резвятся огненные саламандры, ни вина, ни женщин, и это претендент на корону Вернов?! О, времена, о нравы!
– Герд! – не оборачиваясь, пророкотал Матеус. – Будь я проклят, если это не голос маршала де Бройха!
– Ты сомневаешься, мой мальчик?
– Нет, командир, – покачал головой Матеус, но так и не обернулся. – Однако согласись, странно ожидать визита от того, кому на твоих глазах отрубили голову.
– Тем не менее. – Герд с сожалением отметил, что невозможность «усмехнуться», «кивнуть» или «покачать головой» лишает его значительной части инструментов общения и делает «речь» куда менее эффективной, чем хотелось бы. Хорошо еще, что он не вещал замогильным голосом, как полагается настоящим привидениям, и вполне владел интонациями речи.
– Ты привидение? – словно прочтя мысли Герда, спросил Матеус.
– Не совсем. – Герд задумался на мгновение, но все‑таки нашел более удачное, как ему показалось, определение себя любимого. – Я тень маршала де Бройха. Тень, а не привидение, почувствуй разницу, солдат!
– Взглянуть можно?
– Гляди! Только предупреждаю, и глядеть‑то, собственно, не на что.
– Сильно! – констатировал Матеус, обернувшись. – Нетривиально. Как тебе удалось?
– На себя примериваешь?
– Пока не знаю, но может пригодиться.
– Тоже верно, – согласился Герд. – Хочешь, я поменяю позицию, а то устал, поди, головой вертеть?
– Да, было бы неплохо.
– Так лучше? – спросил Герд, переместившись в пространстве так, чтобы его голос приходил к Матеусу спереди. Впрочем, граф Маор, возможно, мог видеть сгусток мрака, более плотного, чем тьма, сгустившаяся под крутым парусиновым сводом.
– Спасибо, командир, так действительно лучше. Рад тебя видеть, хотя, если честно, не люблю я всю эту хрень, да и не видно ни хера! – У Матеуса Бёма было узкое жесткое лицо с крупными, несколько грубовато «прорезанными» чертами, узкие жестокие губы и холодные, но не равнодушные глаза цвета морской сини.
– Ты не изменился, Матей! – сказал Герд, внимательно изучив лицо ученика. – Постарел, но в главном все тот же.
– О тебе этого не скажешь!
– Да уж… Но к делу, ты ведь человек занятой, а по нынешним временам так и вовсе жизни нет, или как?
– Ты это правильно сформулировал, командир.
– Ты и в самом деле собираешься сесть на престол, или это игра «в цену»?
– Ну, ты правильно понял, никто не должен думать, что корона досталась ему за так.
– Это правильно. – Ну, почему, почему он не мог кивнуть в ответ на слова Матеуса? – И это облегчает наш разговор. Мне требуется услуга.
– За душой моей пришел? – поднял бровь Матеус Бём.
– Да на кой хрен мне твоя душа! Мне нужен транзит через твою территорию.
– Транзит? – нахмурился собеседник.
– Вы с родственниками перекрыли все дороги, а я, представь себе, опекаю некоторую особу, которой по срочной надобности требуется попасть в Ландскруну.