«Пора возвращаться домой?» Но «домой» решительно не хотелось. Слишком много всего накопилось в душе, чтобы идти с этим к людям, рисковавшим жизнями ради нее, «любимой». Еще сложнее, как оказалось, было представить новую встречу с Виктором. Что скажет он? И скажет ли что‑нибудь из того, о чем она пока могла лишь мечтать? Но что, если скажет? Что ей делать тогда? Что ответить на его слова?
«А если нет? – подумала она, чувствуя, как ее охватывает паника. – Что, если он промолчит?»
2
– Итак? – Кто бы знал, чего ему стоил этот вопрос.
Прошедшая ночь не вернула покоя, она лишь усилила беспокойство. Как ни странно, в тишине и мраке ночи Сандера посетило сожаление, и даже более того – чувство, что сжало сердце и заставило его зарычать подобно раненому зверю, удивительно походило на раскаяние. Бессонный, одинокий и растерянный сидел он на постели, перебирая доводы «за» и «против», свои собственные воспоминания и классические литературные сюжеты. Потом он все‑таки задремал, и ему приснилась Тина. Сны оказались мучительней яви. Они жалили больнее горных ос, показав Керсту то, чего он лишил себя, обратившись к герцогу Евгению. Проснулся он больным и не отдохнувшим, измученным, едва ли не обессилевшим. Однако, как стало очевидно, едва он снова взялся за «трудные мысли», «сделанного не вернешь».
«Пойти к ней? – попробовал он все‑таки найти выход из создавшегося положения. – Открыться? Объяснить… Просить помощи у Виктора?»
«Поздно…» – понял он спустя мгновение.
Как бы то ни было, выбор сделан, и не время теперь судить да рядить, правильно ли он поступил. Человеку не дано идти по двум дорогам одновременно, даже если малодушие лишает его уверенности в себе и своей судьбе.
«Делай, что должно, – напомнил он себе слова древнего рыцарского наставления. – И надейся, что Бог не оставит тебя!»
– Итак? – спросил Сандер, появившись этим утром перед кузеном Евгением.
– Быстро родятся только блохи, – любезно улыбнулся герцог.
– По‑видимому, ты мог сказать мне это еще вчера, – пожал плечами Керст, надеясь, что лицо не выдаст его разочарования.
– Верно, верно! – покивал Евгений, как бы соглашаясь со словами Сандера. – Но, видишь ли, Александр, я очень спешил. Ты ведь представляешь себе, что это такое – «жажда свершения»? Ведь так? Нет? Ты терпеливо ждешь решения своей судьбы? Ты хладнокровен, ты никуда не спешишь, «жажда свершения» не сжигает тебя изнутри, ты это хочешь мне продать?
– К чему ты клонишь? – Было крайне трудно сдерживать эмоции, но Сандер старался. Он и в самом деле хотел «продать» Евгению тот образ, что строил с таким тщанием много лет подряд.
– Я хочу получить корону.
– Так бери ее, она твоя, – пожал плечами Сандер. – Или возникли затруднения?
– Девушка… Я думаю, ты все прекрасно понимаешь, Сандер. Ты ведь замечательно считаешь шансы, не так ли? Ты знаешь, я могу договориться с Матеусом и Дарией. По правде говоря, я с ними уже почти договорился, учитывая, что и армия у меня не чета их ополчениям. Но Тина Ферен или, вернее, принцесса Зои Верн ломает все соглашения. Торги начинаются заново, и игра приобретает характер случайного броска монеты. Никакой определенности, Александр, один лишь проклятый случай, не оставляющий места для настоящего искусства.
– Такое ощущение, что ты перепутал роли, – покачал головой Сандер Керст. – Это моя реплика.
– Точно, – легко согласился Евгений. – Я говорю не свои слова, а твои. Зачем? А затем, чтобы определиться в цене. Ты знаешь цену, знаю ее и я. Но я хотел бы определенности: в какой степени я могу доверять тебе в дальнейшем?
– В той же, в какой смогу доверять тебе я. Ты станешь императором…
– Но даже императорам нужны свои люди, я имею в виду преданные люди, ты понимаешь?
– Ты сомневаешься, что я буду служить тебе верой и правдой? Вознеси меня, Евгений, и моя преданность будет оплачена сполна, как и моя помощь.
– Что ж. – Евгений подошел к столу и тронул пальцами несколько пергаментных свитков с печатями, лежавших на столешнице. – Ты прав, кузен, на самом деле я мог ответить тебе еще вчера. Все нужные люди находятся здесь, в Лукке, как и все необходимые бумаги. По правде говоря, дело случая. Могло сложиться и по‑другому, но нам повезло, тебе и мне. Однако перед тем, как решиться на такой шаг, я хотел убедиться в серьезности твоих доводов.