– Но…
– Не бойся, – повторила женщина, лицо которой никак не желало всплывать в памяти. – Когда наступит время, я вернусь и заберу тебя с собой. Прощай, дитя!
Женщина отвернулась, колыхнулся тяжелый, подбитый мехом куницы плащ.
– Постойте! А как же я?!
Но дубовые двери уже закрылись, отсекая прежнюю жизнь, какой бы она ни была, и женщину в плаще, целиком принадлежащую той жизни.
– Пойдем, Мета, – позвал кто‑то из‑за спины.
«Кто это? И кого она зовет?»
– Пойдем, девочка. – Чья‑то рука мягко коснулась плеча. – Мета – это ты, дитя. Так тебя теперь зовут. Запомни и не забывай.
– Мета? – Мета обернулась и посмотрела на стоящую перед ней немолодую женщину, одетую опрятно, но просто. – Мета?
Она была уверена, что только что, буквально пару мгновений назад, у нее было другое имя. Но женщина сказала «Мета», и прежнее имя исчезло в тумане забвения.
– Да, – кивнула женщина. – Тебя зовут Мета, а меня Тилда. Ты сиротка, я подобрала тебя совсем маленькой где‑то на дороге между Ландскруной и Луккой и взяла на воспитание. Я травница и составительница ядов, ты хочешь научиться мастерству?
– Чтобы меня приняли в Гильдию?
– Ну да, Мета! Конечно!
– Да, я хочу научиться истинному мастерству.
– Хорошо, – улыбнулась Гилда. – Но запомни. При посторонних наше мастерство нельзя называть истинным. Глупые люди думают, что мы составляем яды, чтобы убивать. О том, что яды способны лечить, они не думают, и Гильдия – увы – находится вне закона и в Империи, и почти во всех сопредельных землях.
* * *
Двери закрылись, и хода за них не было…
– Яды могут все, но они бессильны перед древней магией, – напомнил знакомый голос.
«Яды бессильны перед древней магией, – мысленно повторила Тина, возвращаясь из своего путешествия в страну забвения. – За те двери мне хода нет…»
Что ж, если тернец не способен открыть ей дорогу в то прошлое, где исчезла женщина в капюшоне, значит, запрет наложен такими сильными чарами, что перед ними бессильно даже мастерство Видящей, одной из последних женщин и мужчин, кто достоин титула «Мастер Ядов».
– Забудь обо мне, – сказала Тина, оборачиваясь к травнице. – Забудь и никогда не вспоминай!
5
Когда она вышла из домика травницы, солнце уже село, и наступила ночь. Люди исчезли с улиц, и тьма затопила город. Впрочем, после тернеца Тина видела в темноте почти как днем. В этом смысле действие красного терновника сопоставимо с действием сольцы, однако опытный составитель ядов никогда не стал бы использовать ни то, ни другое для такой безделицы, как ночное зрение. Слишком дорого, да и побочные эффекты… Можно найти методы и попроще, да и подешевле. И все‑таки это было очень удобно и, пожалуй, даже приятно – видеть во тьме и иметь под рукой оружие. Сталь в умелой руке рождает власть над судьбой, говорили на севере, и Тина готова была согласиться в этом с северянами. Но и обитатели ночных улиц чуют, как никто другой, у кого из прохожих меч – украшение, а у кого – нет. Разумеется, люди ошибаются. Такое случается сплошь да рядом, но в эту ночь татям города Лукка невероятно повезло – никто из них не совершил роковой ошибки. И Тина, шедшая быстрым шагом по совершенно пустым улицам, без приключений добралась до гостиницы за какие‑то четверть часа.
– Доброй ночи, дамы и господа! – Разумеется, ее возвращения ожидали, и, по‑видимому, не без тревоги. Все четверо сидели в пустой и темной гостиной, словно заговорщики в ночь перед мятежом. Горела одинокая свеча, курился ароматный дымок над трубкой Виктора, пахло яблочной водкой и тревогой.
– Где тебя черти носили?! – вскинулась Ада, когда сразу вслед за ясно слышимым в тишине ночи скрипом двери Тина переступила порог комнаты.