– Даже и не знаю, что вам ответить, сударь.
– Не крути быку хвост!
– И не думал! – возразил Ремт. – Но вот ты сам подумай, как можно ответить на твой вопрос? Насколько хорошо по отношению к чему? К тому миру?К тебе? К мальчику, который девочка? К крючкотвору, у которого фамильная шпага на боку?
– Клеймо рассмотрел? – мгновенно заинтересовался Виктор.
– Наковальня и еще что‑то…
– И перо, – кивнул ди Крей. – Глены, скорее всего, или Ридеры, но вернемся к вам, мой друг. – Холодная улыбка, прохладный взгляд. – Итак?
– Я знаю достаточно, чтобы утверждать – это обыкновенные разбойники. И успокойся, их никто не посылал, сами наткнулись. Я побеседовал с одним из тех, кто готовил обед… Страшные люди, Виктор! Просто ужас! Убивцы, каторжники, тати ночные! Но это не они идут по нашему следу.
– Значит, ты тоже почувствовал… – кивнул Виктор.
– Что‑то есть, – согласился Ремт. – Знать бы еще что!
– Ау! – крикнули сзади.
«Вот и все наши разговоры». Он обернулся.
Первым шел «мальчик», вооружившийся кривым трофейным тесаком. Меч не меч, но в твердой руке хорошо заточенный тесак – оружие неприятное, под стать кошкодеру дамы Ады.
«Кто она? – Виктор смотрел на девушку, почти смежив веки – из‑за ресниц. – Что за история скрывается под ее мальчишеским нарядом? И кто эта женщина? – перевел он взгляд дальше, на стройную даму Адель, шагавшую так легко, словно провела в лесах и на горах всю жизнь. – Кто эта дама, дерущаяся кошкодером, как северянин‑наемник, и возящая с собой лютню и арбалет, как южанин‑менестрель? Что связывает ее и мальчика, который не мальчик? И кто они доктору права, носящему меч с клеймом Гленов или Ридеров, и доктор ли он, право, или все они лишь маски, за которыми прячутся тени? Как я, как Ремт…»
8
«Красивая женщина! – Это был окончательный диагноз, и оставалось лишь гадать, как он сразу же, с первого взгляда не разглядел этой стати, этих правильных черт, мягких движений губ, особого взгляда светлых глаз? – Что за наваждение!»
И в этот момент их взгляды встретились.
– Не стоит, – покачала головой Адель аллер’Рипп. – Сожалею…
Однако в ее глазах не было ни жалости, ни понимания, лишь холодная усмешка, равнодушная пустота.
– Я не для вас, Сандер, – мягко шевельнулись губы. – Просто потому, что вы не мой герой. Увы…
«Черт!» Его словно окатили ледяной водой, теперь в ней уже не было ровным счетом ничего, что могло бы зажечь его страсть.
«Красивая женщина…»
Бесспорно! Но не молода и, по‑видимому, холодна…
– Извините! – Он и сам не понял, за что просит прощения, но так показалось правильнее.
– Пустое! – отмахнулась она. – Как думаете, эти парни и в самом деле проводники?
– Ну, пока они нас все‑таки куда‑то ведут… Послушайте, сударыня, вы…
– Что?
– Где вы научились так?
– У меня была бурная молодость, мэтр Керст, но уверяю вас, все это уже позади. Вам нечего опасаться. – Холодная улыбка…
«Прохладный взгляд… За кого она меня принимает?»
– Этот берег ничем не отличается от того! – Тина подошла к Адель и вопросительно взглянула в глаза.
– А чего же ты ожидал?
«Господи! Ну что за детские глупости! Наш трюк с переодеванием мог обмануть крестьян на хуторах или матросов на барке, но никак не этих Виктора и Ремта, которые то ли лучшие проводники, о каких только можно мечтать, то ли обманщики, каких свет не видел! Проводники…»
Куда? Кого?
«Меня, нас… Через Старые Графства, в далекую Ландскруну… Дай нам Бог удачи!»
Он снова посмотрел через реку. Холмы, деревья, ручьи… Пасторальный пейзаж.
«Что?! Боже праведный!» До него наконец дошло то, что стучалось в дурную его башку уже несколько минут кряду.
На этом берегу реки осень изо всех сил боролась с подступавшей зимой, на том… Там за рекой вовсю гуляло припозднившееся лето. Холмы, луга и рощи были залиты жарким солнечным светом, на безоблачном небе ни облачка, а вдоль ручьев пасутся табунки диких лошадей. Благодать Божья, одним словом, но ни дымка из труб, ни тропинки, ни каменной ограды на краю поля. Да и самих полей тоже нет. Никаких следов пребывания людей. В таком‑то райском местечке, и безлюдно? Впору покрыться холодной испариной – не к добру такая благодать…
– Там правее, за осыпью, брод имеется. – Ди Крей ни к кому конкретно не обращался, он словно бы говорил с самим собой, но…
«Вот и ответ на вопрос Ады, – усмехнулся мысленно Сандер, вполне оценивший весьма специфическую осведомленность Виктора. – И мне прощение за невнимательность, Тина‑то тоже разницы не углядела».