– Я не успела, – насупилась огромная девочка. – Только вышибла двери, а тут этот появился. Я как увидела, сразу удрала.
– Кто? – Этот вопрос они с ди Креем задали в один голос.
– Этот, – поежилась Глиф. – Не знаю, как его называют… Он не из этих мест. Не с Подковы, я имею в виду. Похож на человека: высокий молодой мужчина с белыми волосами, но он не человек. Он как бы оборотень, но и не оборотень тоже. Не знаю, как объяснить, но он внушает ужас.
– Повелитель полуночи, я полагаю… – Слова сорвались с губ ди Крея и упали в тишину.
– Он убил всех, – сказал через мгновение Ремт. – Кроме вас троих.
– Я спряталась, – призналась Глиф.
– Я его не видел, – пожал плечами ди Крей.
– Я с ним говорила, – сейчас Тина почувствовала вдруг ужасающую усталость. – И похоже, что все это он сделал ради меня. Только не спрашивайте, почему. Я не знаю.
4. Одиннадцатый день полузимника 1647 года
«Если не везет, то это надолго!» Ада встала с топчана и прошлась к окну и обратно. Было холодно и мучительно сидеть без движения на голых досках грубо сбитого лежака, но в «покоях», куда поселили пленницу миледи де Койнер, не разгуляешься: четыре шага в длину, полтора – в ширину. Каменный мешок с оконцем под сводчатым потолком, топчан, дорожный плащ и миска с похлебкой из работного котла – вот и все роскошества, на какие могла рассчитывать Ада фон дер Койнер цум Диггерскарп в замке барона Альмуса фон унд цу Линса. Трудно сказать, на что рассчитывал лорд де Койнер, посылая Адель в замок Линс в сопровождении своего дворянина и все еще находящегося без сознания мэтра Керста. Сандер был бесполезен, а лорд Нестер всего лишь бедный рыцарь, и у него не было и малейшего шанса выстоять против непреклонной мощи клановой солидарности. Барон приходился леди де Койнер двоюродным племянником, и ему не нужны были никакие дополнительные объяснения. Едва услышав, кому понадобился его стол и кров, барон со злорадной улыбкой отдал соответствующие распоряжения, и дело было сделано. Теперь положение Ады стало не только проблематичным, но и унизительным. Мало того что она осталась одна – один на один со злобной местью Ольги Цеас, – ей придется теперь ожидать суда и казни в жалком узилище, словно она не природная аристократка из древнего квебского рода, а ничтожная воровка, застигнутая патрулем где‑нибудь на блошином рынке в Деревянном городке.
«Тварь!»
– Тетя! – позвал откуда‑то сверху чистый детский голос. – Не пужись! Тетя! Не…
– Все в порядке, – сказала Ада, разглядев в проеме окна крохотное создание. – Я не боюсь. Ты кто?
– Глиф! Звать, кли‑кать, об‑зы‑вать.
– Здравствуй, Глиф, – улыбнулась Ада, впервые видевшая столь милое создание.
– Прифет! – заулыбалась девочка. – Ура!
– Ты здесь живешь? – Но на самом деле интересовало Аду другое: не живет ли этот милый ребенок в ее несчастной голове?
– Не тут. Нет. Не.
– А где?
– Не знать, забыть, вспомнить, ска‑зать! – хитро улыбнулась девочка. – Тина ска‑зать. Итить. Пасать! Или писать? Пра‑виль‑но ска‑зать есть как мочь?
– Спасать? – осторожно предположила Ада, начиная понимать, что появление крохи отнюдь не случайно.
– Спа‑сать? Так есть бысть! – обрадовался ребенок. – Ты Ада есь бысть. Она, – толкнула она себя кулаком в грудь. – Глиф! При‑шесть к ты, спа‑шесть.
– Ну, и как ты меня собираешься спасать? – Вопрос был искренним, ведь очень хотелось надеяться на лучшее, но не до такой же степени!
– Много слов, – тяжело вздохнул ребенок. – Пусто. Го‑во‑рить мало. Не понять, пла‑кать!
– Поняла! – Ада сосредоточилась. – Спасать?
– Да.
– Ты?
– Да.
– Меня?
– Да!
– Как?
– Сло‑мать дверь.
– Ты серьезно?
– Сер? Что есь? – сделала глаза девочка.
– Ты мочь?
– Что? – подалась вперед кроха.
– Сломать дверь.
– Глиф! Ура! – ответила девочка и разулыбалась. – Ждать. Граф при‑шесть, говорить, объ‑яснять. Молчать. Учить. Понимать. Делать.
– Значит… – начала было Ада, но, перехватив взгляд ребенка, остановилась. – Ждать?
– Так.
– Граф?
– Он при‑шесть.
– Ждем, – согласилась Ада.
Вообще‑то все это выглядело слишком дико, чтобы быть правдой, но с другой стороны, что есть жизнь, как не игра вероятностей? Так отчего бы и не случиться еще одному чуду? Или двум?
«Или трем? Или сразу многим чудесам?» Ада как раз вернулась на свой топчан и потому, вероятно, сразу же увидела клубящийся сгусток мрака, просачивающийся в узилище прямо сквозь толстые доски двери.