А в это время события действительно неслись вскачь, меняя ситуацию каждое мгновение: дракон ответил — выпущенная им струя неизвестно чего разом прикончила до четверти игроков, ни щиты, ни доспехи не смогли им помочь — раз, и весь центр строя просто исчез, как будто его и не было, но дракону также пришлось несладко, видимо заклинания повредили крылья, или то, что заставляло эти кости летать, и он рухнул к подножью лестницы, чтобы тут же быть погребенным под бросившимися на него тварями. Рассредоточившись, оставшиеся в живых члены клана продолжали бомбардировать сбитого ящера — костяшку разнообразными магическими и не очень снарядами, конечно стараясь не попадать по существам из свитков, но и не особо заморачиваясь на этот счет, а к отбивавшемуся как медведь от своры собак дракону устремилась вторая волна нападавших, состоящая из пока что не участвовавших в схватке питомцев. Впрочем тем кто считал что дракону хана, пришлось вскоре сильно разочароваться — мертвый ящер быстро показал всем мать Кузьмы, доказав что размер все‑таки имеет значение, и сумел разобраться практически со всеми призванными существами еще до подхода питомцев, и все это под зверским обстрелом игроков. Дольше всех продержался огромный медведь, упорно пытавшийся перекусить голень левой задней лапы дракона, но перекусили как раз его — пасть гигантского ящера щелкнула и передняя часть косолапого так и осталась висеть, вцепившись зубами и лапами в почти не пострадавшую голень.
Казалось дракон непобедим(!!!) — многочисленные сломанные, раздробленные и просто оторванные части его костяного тела совершенно не мешали ему сражаться, как и заклятья и все остальное, чем пытались пронять его игроки. Многим из членов клана стало ясно, что питомцы вскоре повторят судьбу призванных монстров, а потом дойдет дело и до них — костяной уже начал: ударом хвоста, чей кончик напоминал гигантский многофункциональный нож, он прикончил воина — орка, метавшего топоры и слишком близко подобравшегося к твари. Развязка приближалась — непобедимый хозяин пещеры разошелся вовсю и как комаров давил последних питомцев и в тоже время не обращал внимания на удары начавших уже отчаиваться игроков, чувствовавших что с секунды на секунду придет и их черед.
А затем над платформой в центре зала взорвался шар синего огня и вышедшая вперед Туллиндэ направила на дракона свою руку, точно таким же жестом как на взбунтовавшегося когда‑то зомби….
И точно также как тот зомби, костяной дракон застыл не в силах пошевелиться и как зачарованный уставился на эльфийку, не отводя он нее пустых впадин черепа на месте глаз. Было видно, что чтобы она не делала долго девушке не продержаться — почти сразу кожа на лице стоящей с вытянутой рукой эльфийки начала лопаться от множества разрывов, по- видимому точно также было и с остальным телом, поскольку на одежде начали проступать кровавые пятна, а вокруг нее начала растекаться кровь, неостановимым потоком бегущая из под одежды и с лица.
Позже в клинике, где в капсуле находилось тело указанной выше коматозници, дежурный врач попытался понять, с чем связан резкий всплеск мозговой активности уже много лет пребывающей в стабильном состоянии пациентки, но так ни к чему и не пришел — погружение в виртуал не могло быть причиной, за те месяцы, что она пробыла в капсуле ничего даже близко похожего не было, да и у остальных подобных пациентов — коматозников тоже. Молодой врач некоторое время поломал мозг, покопался в литературе и в статистике наблюдений, не забыл и медкарты подобных пациентов, но так ничего и не поняв, просто составил отчет, ушедший наверх и канувший как в трясину. Некоторое время он ждал ответа или приезда более квалифицированных специалистов, а затем его засосала рутина, других подобных случаев не происходило и постепенно все это забылось, как будто ничего и не было.
Одиннадцать секунд — казалось бы так мало и ничего не успеть, но это только казалось, и все зависело от того кто использует этот отрезок времени и как. Одиннадцать секунд — именно столько в неподвижности держала костяного дракона Туллиндэ с помощью своей непонятной даже ей самой способности. Всего одиннадцать секунд, и истекшая кровью эльфийка отправилась на респаун, но ее жертва и время, которое она дала другим, не пропали втуне — прямиком с платформы на шею застывшему как кролик перед удавом дракону спрыгнул фейри и начал мерно и очень быстро бить пульсирующей золотистым светом булавой в основание черепа и не подумавшего сопротивляться костяного ящера. Дримм работал как молотобоец, делая широкие мощные замахи и вкладывая в удары всю свою немалую силу и многочисленные навыки, от каждого удара по пещере шел гулкий звук, а по голове и шее дракона змеились золотистые молнии, оставлявшие там, где они появлялись, следы похожие на ожоги. Некромантка продержалась лишь одиннадцать секунд, а затем осела, умерев раньше, чем ее бессильно опустившиеся руки коснулись земли, за этот временной отрезок фейри сумел нанести пять ударов — пять ударов в основание черепа все это время не сопротивлявшегося дракона. А затем чудовище будто проснулось и одним резким движением шеи сбросило захребетника с себя, но этим же мощным движением дракон отправил в полет не только фейри, но и свою собственную голову, сорвавшуюся с перебитой шеи с размолоченными в труху позвонками. Оставшееся без руководства туловище бешено забилось, круша все в пределах своей досягаемости, а упавшая на пол голова тут же выпустила струю той неизвестной энергии, что заменяла костяку пламя, выдыхаемое его живыми собратьями (подвернулись четверо магов и питомец) и ударяя нижней челюстью об пол, забилась как рыба, выброшенная на лед. Подскочивший Дримм, стараясь держаться со стороны затылка подпрыгивающей головы, принялся один за другим вбивать в нее удары, от которых казалось, а может быть и не только казалось, сотрясается земля. Наконец, на двадцатом ударе череп хрупнул и разлетелся множеством мелких осколков, а фейри развернувшись метнул странно гудевшую и прерывисто мигавшую булаву в сторону все еще бьющегося туловища. Прямо в воздухе булава вздулась пузырящейся сферой золотистого пламени, разом увеличившись в несколько раз и стремительно продолжая расти, и весь этот большой, пузырящийся золотой ком врезался в обезглавленное туловище — взрыв и ударная волна швырнула всех находящихся в пещере на землю. Но даже такой мощный врыв не смог уничтожить хоть и безголовое, но все еще живое своей странной жизнью (вернее нежизнью) тело. И пошло добивание — мерная, утомительная работа, с постоянным пополнением магического резерва зельями и сверх нормативным расходом гранат и стрел, дорогих с взрывающимися или наносящими какой‑нибудь другой урон наконечниками — простые были бесполезны. Попытки некоторых воинов использовать оружие ближнего боя заканчивались всегда одинаково — безголовое туловище дергало лапой или хвостом и пошедший в рукопашную герой отправлялся на респаун. Добивать никак не желавшего угомонится хозяина пещеры пришлось больше часа, под многочисленными и разнообразнейшими ударами тело медленно таяло, как кусок льда под не слишком жарким солнцем, и до последнего продолжало дергаться, пытаясь достать хоть кого‑нибудь еще, но вновь собравшийся в полном составе клан не предоставил ему такой возможности — игроки, даже воины с уклоном в ближний бой, работали дистанционно и не лезли под лапы и хвост.