Менеджер погиб от взрыва. Стена между комнатами разрушена.
Савич сказал: «Блессед сделал это. Он контролировал менеджера и приказал ему взорвать бомбу, как только зазвонит телефон. Блессед знал, что мы в комнате. Он всё равно должен быть где-то рядом».
Блессед наблюдал, как Савич и Шерлок выскочили из номера мотеля и прижались к бетонной стене всего за секунду до взрыва. Это было несправедливо. Это был прекрасный взрыв, почти идеальный, словно дикая оранжевая молния, извергающая пламя и чёрный дым. Он видел, как он врезался в «Шевроле», воспламенив его, словно факел. Всё, что он успел сделать, – это до смерти напугать неверные парочки, которые занимались сексом по-быстрому, прежде чем отправиться домой к супругам и детям. Они выбежали из своих номеров в ужасе, многие в нижнем белье.
Он выругался, но потом замолчал. Он ничего не мог поделать со слепой удачей.
Он понял, что ему было бы жаль, если бы они погибли во время взрыва, как тот менеджер со злобными глазами, которого он заставил взорвать бомбу, когда позвонил ему.
Он поторопил его, чтобы получить заслуженную награду, какой бы она ни была. В конце концов, удачи им всем не хватило. Ему придётся убить их самому.
Он смотрел, как подъезжают полицейские с вопящими сиренами. Они выскочили из машин и разбрелись по мотелю, не зная, что делать дальше, пока не подъехал их босс, вероятно, шеф полиции этого захолустного городка, и они сгрудились вокруг него. Его густой петушиный хвост седых волос служил им своего рода маяком. Он наблюдал, как Савич и Шерлок разговаривают со всеми, без сомнения, предупреждая их быть осторожнее, хотя никто из них не поверит тому, что он может сделать.
– никто никогда не делал этого, пока не становилось слишком поздно. Он улыбнулся. Ему не терпелось познакомиться с кем-нибудь из них поближе. Копы рассредоточились, и Блессед знал, что они будут искать его по всему району. Но они не найдут его, если он сам им не позволит, не здесь, где он наблюдает за ними из-за кружевной занавески старушки, где всё тихо и под его контролем.
Он улыбнулся. Ещё до заката некоторые из этих полицейских начнут стрелять друг в друга.
Он наблюдал, как Савич и Шерлок вошли в офис мотеля с большим
Беловолосый парень. Даже в угасающем свете дня рыжие волосы Шерлока блестели – такие красивые, эти её волосы. Когда придёт время, он позаботится о том, чтобы она не выстрелила себе в голову. Прошлой ночью ему снова приснился страж, шепчущий ему, чтобы он задушил её, как всегда хотел. Он сможет это сделать, сможет.
Он наблюдал, как ещё пара машин въехала на парковку мотеля, и из них вывалились ещё четверо мужчин. Без сомнения, это были агенты ФБР – чопорные, суровые, готовые покорить весь мир. Он увидел, как Савич вышел из холла мотеля и поманил их внутрь. Теперь у них было подкрепление, но это им не поможет. Позволит ли Савич Шерлоку выйти на его поиски? Скоро он всё увидит. Он пошевелил пальцами.
Он увидел двух полицейских, идущих по улице, наблюдая, как они заглядывают за каждое дерево, за каждый куст. Они постучали в первую дверь, и он увидел молодую мать с ребёнком на руках, открывающую дверь. Один полицейский осмотрел дом, а другой зашёл в гараж и обошёл двор. Следующим они направлялись сюда, ко второму дому в ряду домов для среднего класса, с лучшим видом на мотель.
Блессид взглянул на миссис Эмити Рэнсом, которой было лет девяносто, безмятежно восседавшую в кресле-качалке, щёлкая спицами, и державшую в руках старый армейский револьвер «Ремингтон» с капсюльным замком, принадлежавший, как он полагал, давно умершему мужу, заряженный пулями, которые она охотно показала ему, спрятанными под пожелтевшими салфетками в ящике шкафа. Старушка была готова. Она чихнула один раз, потом ещё раз.
"В чем дело?"
«Это аллергия», — сказала Эмити, не отрываясь от вязания, и снова чихнула.
«Эмити», — сказала Блессед, повернув к нему лицо, выражение которого было таким же пустым, как и её глаза. «У двери двое полицейских. Пригласи их на обыск, хорошо? Будь с ними повежливее. Спрячь револьвер под вязанием».
Она так и сделала, затем медленно и осторожно подошла к входной двери и снова чихнула.
Вашингтонский мемориальный госпиталь
Хули были закрыты. Он дышал глубоко и легко. Натали стояла у его больничной койки, думая о том, насколько лучше он выглядит, сладко спит. Она слегка коснулась пальцами его большой, сильной руки и нежно погладила, чтобы не разбудить. Она подняла глаза, когда вошли Дэвис и Перри, и улыбнулась.