Перри оглядела свои чёрные кожаные сапоги, а затем подняла взгляд и ухмыльнулась Дэвису. «Вообще-то, мистер Хот Шот, мы с мамой уже об этом говорили. Так что скажешь?»
«Не знаю», — сказал Дэвис. «В смысле, я слышал, что всё, на что ты способен, — это говорить о футболе, кататься на «Хоге», носить чёрные байкерские ботинки, от которых сердце замирает, и готовить лучший гуакамоле во всей кольцевой…»
Перри расхохотался: «Не знаю, что там с перегрузкой».
Шерлок сказал: «Мне кажется, она — воплощенная мечта любого парня, Дэвис».
Савич спокойно ответил: «Я не против, Дэвис. Ты должен приехать через неделю, я бы сказал».
Натали сказала: «Сейчас март, так что, конечно, дни будут дождливыми и прохладными, с сильным ветром, но если повезёт, будет пара дней чудесного солнца. Тебе есть что показать, Дэвис, например, колесо обозрения London Eye, и Перри с удовольствием выступит твоим гидом. У меня много места, Перри знает».
Шерлок смотрел на Астро сверху вниз, быстро виляя хвостом, словно метроном, взвинченный до предела. Она бросила ему кусочек пепперони, услышав шум спускаемой воды наверху. Шон уже не спал. Она знала, что он услышит разговор и спустится вниз по лестнице, чтобы посмотреть, что происходит. Она встала. «Я пойду за Шоном, а ты расскажешь ему об этом огромном колесе обозрения в Лондоне».
Савич сказал: «Когда он об этом услышит, он захочет сидеть у тебя на коленях во время твоего обратного рейса в Лондон, Натали».
«Почему бы вам троим не приехать в Лондон вместе с Перри и Дэвисом?
Может быть, Хули через месяц поправится и тоже сможет приехать».
«С Конни», — сказал Перри.
Шерлок сказал: «Какая замечательная идея. Диллон, можешь представить Шона на вершине Глаза?»
Савич ясно представил это себе. «Он подумает, что это круче видеоигры. Возможно, он даже решит, что хочет стать англичанином, когда вырастет».
Перри сказал: «Знаете ли вы, что этой осенью в Лондоне пройдут три матча НФЛ? Может быть, мне удастся уговорить « Post» оплатить счёт и отправить меня туда. Не терпится увидеть своими глазами, как британцы реагируют на американский футбол. Вспомните интервью с простыми людьми».
Шон появился в дверях столовой, держа маму за руку. «Ого, колесо обозрения?»
ЭПИЛОГ
Академия ФБР
Куантико, Вирджиния
День выпускного
Может
Шерлок и Савич сидели, Шон сидел на коленях у Савича, рядом с восьмым бароном де Вески, дедушкой Николаса Драммонда. Николас, как Шерлок сказал Шону, должен был стать первым британцем в ФБР, поскольку его мать-американка родила его в Соединённых Штатах. Отец Николаса, Гарри Драммонд, и его мать, Митци, сидели рядом с ними. Вокруг гудели возбуждённые разговоры семей и друзей новых агентов, собравшихся, чтобы увидеть, как новые агенты выпускаются, получают свои звания и становятся спецагентами. Вскоре Шон склонился к барону.
«Папа сказал, что ты барон. Что такое барон?»
Старик с носом-клювом и большими ушами испуганно посмотрел на Шона, затем улыбнулся и наклонился ближе. «Это значит, что я могу есть десерт, когда захочу».
Шон прошептал: «Даже мармеладки?»
«Даже желейные конфеты», — и барон хрипло рассмеялся. Шону показалось, что от него пахнет овсянкой и клубникой, и это было здорово. Он снова наклонился ближе. «Позволь мне рассказать тебе об осьминоге Гаргантюа». Шон принялся объяснять барону тонкости своей новой видеоигры с Гаргантюа, ручным осьминогом капитана Немо, у которого каждое щупальце обладает особым талантом. «Гаргантюа нуждается в моей помощи, — прошептал Шон, — иначе акула Бенито высосет все чернила из его щупалец и оставит его беспомощным».
Барон внимательно слушал, вглядываясь в лицо мальчика – наверняка, это было лицо агента Савича через двадцать лет – и вспомнил, как его собственный сын Гарри рассказывал ему сказки в пять лет. Когда Шон спросил, барон наклонился ближе и прошептал, что больше всего ему нравится седьмое щупальце – кто бы не хотел плавать с собственным винтом?
Шон не придал особого значения этому выбору, но кивнул и с энтузиазмом отправился в новое приключение Гаргантюа.
У барона болело левое колено, но, с другой стороны, время от времени болела и каждая часть его тела, чего и следовало ожидать, когда человек приближается к эпохе праха.
Он слышал, как Митци хихикает над чем-то, что сказал Гарри, и знал, что она взволнована, обеспокоена и рада за сына, а какая мать не была бы в восторге? Николас стал отличным человеком, настоящим Драммондом. Он был славным мальчиком; ну, если говорить без преувеличения, в подростковом возрасте он был необузданным, порой безрассудным, но в нём всегда работал мозг, который удерживал его от самых больших глупостей, – а иногда это был мозг его отца, но Митци всегда отдавала должное Николасу.