«Я не могу себе представить, как это вообще может работать».
Обсуждение этой аномалии заняло три минуты, пока Натали передавала им круассаны. Наконец Дэвис сказал: «Давайте тогда перейдём к делу. Я передал Савичу всё, что ты сказала, Натали. Уверен, у него есть вопросы».
Савич поставил чашку и посмотрел на госпожу Натали Блэк, посла в Великобритании. «Прежде всего, я получил полное представление о том, что произошло прошлой ночью. Кто бы за этим ни стоял, он отчаянно хочет рискнуть, зная, что в машине с вами была защита. Отпечатков пальцев нет, так что это также означает, что наш человек очень осторожен».
Меня интересует, как всё произошедшее выглядит идеально скоординированным, начиная с публикации фотографии сына террориста и последующего печально известного электронного письма до шепотков о вашей вине в предполагаемом самоубийстве Джорджа МакКаллума, словно кто-то сливал им информацию в рамках хорошо спланированной клеветнической кампании. После того, как вы едва не погибли на трассе А2 в Кентербери, ещё более удивительно, что газеты намекали на вашу ложь, на то, что покушения на вашу жизнь не было, и что вы просто пытались отвлечь внимание от своей ответственности за самоубийство Джорджа МакКаллума. Не думаю, что это было просто нагромождение, думаю, и это тоже было подстроено.
«Кто бы ни был этот человек, миссис Блэк, они хотят не только уничтожить вас и разрушить вашу репутацию, но, похоже, хотят вашей смерти. Вы согласны?»
Натали легонько постучала ножом по белой скатерти. Она кивнула. «Да, режь до основания, согласна. Проблема в том, что я понятия не имею, кто это может быть».
Савич сказал: «Давайте начнём с основ. Смерть вашего жениха, Джорджа МакКаллума».
Джордж знал, что письмо было поддельным, поэтому у него не было причин совершать самоубийство, и он не покончил бы с собой, даже если бы я его поцеловала. Джордж был не таким. Он поглощал жизнь, считал каждый её момент драгоценным, даже если он был причинён ему болью.
«Понимаете, Джордж уже шесть лет борется с раком толстой кишки.
Хотя врачи считали его здоровым, он рассказал мне, что болезнь всё ещё висела над ним, словно дамоклов меч, где-то в глубине его сознания, влияя на каждое его слово, на каждый его поступок, даже спустя шесть лет после ужасного курса химиотерапии. Он сказал, что пережитое изменило его, сделало благодарным за каждый прожитый день. Он был благодарен, считал себя благословенным. И он чувствовал близость со своей большой семьёй, со всеми, кроме сына. Можете ли вы представить себе такого человека, способного покончить с собой? Что бы ни случилось?
Перри сказал: «Я не знал о раке».
«Это было личное. Знала только его семья».
Савич сказал: «Я читал полицейский отчёт, миссис Блэк. Вещественные доказательства были неоднозначными. Скалы Дувра находятся не менее чем в девяти метрах от дороги в этом конкретном месте. Земля ровная и гладкая, так что времени остановиться будет предостаточно, если…
ехать с соблюдением скоростного режима или выпрыгнуть из машины, если потребуется. Но следы шин не показали, что он пытался остановиться. Машина направилась прямо к обрыву и свалилась с него. Уверен, вы обсуждали возможность того, что он уснул или потерял сознание по какой-либо медицинской причине.
«Я это признавал, агент Савич, пока кто-то не попытался меня убить. Тогда кажется логичным, что кто-то мог сбить Джорджа с ног, включить передачу на его «Ягуаре», направить его на скалы и сбросить. Вскрытие было бы бесполезно из-за его обширных травм. Шишка на голове осталась бы незамеченной».
Шерлок сказал: «Позвольте мне на минутку вас прервать, миссис Блэк. Фейковое письмо Джорджу о разрыве вашей помолвки. Оно было отправлено с вашего личного почтового ящика. Для этого требуются имя пользователя и пароль. Вы не отправляли это письмо. Так кто же это сделал? У кого есть ваша личная информация?»
«Никто — по крайней мере, я так думал. Конечно, я сразу же всё изменил».
«Что именно было сказано в электронном письме?» — спросил Дэвис.
«Я зашла в свою почту, и вот оно». Она вытащила из кармана свитера сложенный листок бумаги и прочитала:
Дорогой Джордж: Вы должны знать, что после всех этих неприятностей вы И я никак не могу выйти замуж. Подумай, кто я и где Моя преданность должна быть ложной. Если это хоть как-то утешит, я никогда тебя не любила, Так что, возможно, это и к лучшему. Прощай, Натали.