«Больше сока нет, Блаженный? Теперь ты как все, да?
Каково это, Блаженный, быть нормальным и уязвимым?»
Она почувствовала, как он дернулся позади неё. Он тихо сказал ей в волосы: «Мне неприятно».
Он звучал потрясённо, подумала она. Теоретически она понимала. Его дар был...
Это было частью его жизни, а теперь он чувствовал себя одноногим. Знал ли он вообще, как жить в мире, где нельзя просто приказать кому-то делать то, что он хочет, и увидеть исполнение? «Откуда у тебя деньги, Блаженный?»
Он прошипел ей в ухо, словно змея: «Не твоё дело», — повторил он. «Вижу, как ты бьёшься головой, пытаясь придумать, как меня взять, но ничего не можешь сделать. Не забывай, я могу пристрелить тебя прямо здесь, угробить добрую дюжину людей. Этого ты хочешь?»
«Нет, я этого не хочу. Почему ты хочешь убить меня, Блаженный?»
«Ты моей маме не нравился, говорил, что ты меня не уважаешь. А теперь заткнись и иди себе дальше».
«Не могу поверить, что Шепард это сказала. Я же говорил ей, какой красивый у неё дом, и говорил серьёзно. Так почему же?»
Она услышала его хриплое старческое дыхание, а затем он сказал: «Мама была умницей. Она сказала, что тебя нужно убить первой. Она сказала, что как только ты умрёшь, Савич взбесится, и мне будет легче его достать».
Она думала, что задохнётся от страха. Шепард был прав, Диллон взбесится. Но она ошибалась. Диллон будет охотиться на Блесседа, как бешеная собака. Она почувствовала, как он слегка повернулся в одну сторону, потом в другую. Он смотрел на людей вокруг. Он рассмеялся – хриплым, низким смехом, который, по сути, трудно было назвать смехом. «Не могу дождаться, чтобы убить этого твоего человека. Mano a mano, врукопашную, вот как это будет, но на моих условиях. Это не будет так быстро и гладко, как с этим бродягой».
Какой бродяга?
Блессид сказал: «Осень — моя племянница. Когда она подрастёт, я ей это объясню».
«Помнишь Итана Мерривезера, шерифа Тайтусвилля? Он и Джоанна поженились. Теперь они трое — семья. Кажется, они ждут ещё одного ребёнка. Тебе нужно забыть об Отем, иначе, обещаю, на этот раз ты погибнешь».
«Осень — не твоя забота. Если я когда-нибудь снова её увижу, я заставлю её увидеть меня, по-настоящему увидеть меня, на этот раз».
Поверь мне, в последний раз она действительно тебя видела.
«Продолжайте. Мы проходим по проходу сквозь все эти стеллажи, прямо к указателю выхода и выходим через заднюю дверь».
Она прошла через распашную дверь в огромное подсобное помещение, справа от которого находились туалеты, а прямо перед ней тянулись ряды тяжёлых металлических стеллажей, заполненных товарами. Блессед был так близко, что почти прижимался к её спине.
Он сказал: «Она заставила меня пообещать, что я найду себе жену».
Он говорил, не задавая ей вопросов, но почему? И тут она поняла, что он совершенно один. Блесседу больше не с кем было поговорить, никого, кто знал его раньше или был как-то связан с его жизнью.
Шерлок увидел слева от себя, примерно в трёх метрах, одинокого клерка с планшетом в руке, который считал банки свинины и фасоли. Он не обратил на них внимания.
«Посмотрите на это!»
Пистолет дернулся.
Шерлок схватила угол одного из металлических стеллажей и со всей силы рванула его вперед.
Она покачнулась, банки и коробки посыпались вниз, падая на них обоих, но огромная конструкция не рухнула.
«Хватит! Уходи, сука», — и он толкнул её вперёд её «Глоком».
«Эй! Что ты делаешь? Тебе здесь не место». Сотрудник с планшетом шёл к нему, и его гнев сменился страхом, когда он увидел пистолет.
Шерлок схватил банку бамии и швырнул её в Блессид. Она сильно ударила его по лбу, и в тот же момент он выстрелил в неё. Пуля прошла мимо, пробила большую коробку с овсянкой и глубоко вонзилась в бетонную стену. Звук был оглушительным. Она проскользнула за стеллаж, чтобы укрыться, и крикнула продавцу: «Убирайся немедленно!» Она услышала, как он снова закричал, когда бросился к вращающимся дверям. Она резко обернулась и выглянула между коробками с мылом, чтобы увидеть Блессид. То, что она увидела, было пожилой женщиной, прислонившейся к стеллажу, держась за голову. А поверх её потрёпанного серого вязаного свитера, покрывавшего кружевную блузку, мешковатую юбку в цветочек и кроссовки, на ней было пальто из верблюжьей шерсти.
Из туалета для мужчин и женщин выглянул старик. Она крикнула: «Вернись и запри дверь!» Блессед, всё ещё качая головой, рванулся к мужчине, но тот быстро двинулся вперёд, дверь громко захлопнулась, и Блессед дважды выстрелила, одна из пуль угодила точно в центр двери. Она услышала крик старика, слава богу, не испытывающего боли, услышала крик продавца в магазине.