В одиночку ты бы напугал его до смерти.
«Дядя Милт меня боится? Сомневаюсь, ведь он меня знает. Я встретил его на вечеринке во вторник вечером».
«Да, он знает тебя как горячего парня моей матери. Для него будет шоком встретить тебя в роли важного агента ФБР, который придёт его допрашивать».
Бровь поползла вверх. «Я выгляжу горячо?»
Она закатила глаза. «Да ладно, Дэвис, пора взяться за дело серьёзно». И добавила с явным удовлетворением: «Теперь, когда нашли машину, которая пыталась столкнуть маму с дороги в Англии, все злонамеренные слухи должны скоро утихнуть. Если они выяснят причину, я уверена, что это попадёт на первую полосу».
Дэвис сказал: «Пока что единственное, что они могут доказать, — это то, что кто-то скрылся с места автомобильной аварии, и это никогда не оспаривалось. Я не знаю английской прессы, но в США шестеренки, ведущие к исправлению печатных материалов, вращаются очень медленно, если вращаются вообще. Никто никогда не спешил замалчивать громкий скандал, используя нечто столь неудобное, как правда».
Перри это не понравилось, но он был прав. Она подошла и постучала в дверь номера.
Внутри, у окна, стоял Барнаби Иган, потирая виски. Он...
Головная боль. Он не хотел отвечать на стук в номер мистера Холмса. Ему хотелось тишины, рюмочки односолодового виски и постели на часок, но этому не суждено было сбыться. Он выглянул и увидел крупного мужчину в кожаной куртке, который не улыбался, и, как ни странно, Перри Блэк, племянницу мистера Холмса, стоящую рядом. Он всё ещё не мог забыть её статьи о профессиональном футболе – странное занятие для женщины, как он всегда считал, – но родители сенатора были от неё в восторге. Что касается сенатора, он бормотал себе под нос: «Что-то вроде этой проклятой девчонки – это неестественно, но чего ещё ожидать, учитывая, кто её отец?» Он открыл дверь. «Мисс Блэк? Что вы здесь делаете? И кто это?»
«Привет, Барнаби», — сказал Перри. «Мы пришли увидеть моего дядю».
«Ну, сейчас он отдыхает, и я думаю, будет лучше, если...»
Дэвис продемонстрировал свою репутацию в ФБР.
«О», — он взглянул на Перри. «Почему ты здесь с ФБР, Перри?»
«Я ему помогаю». Она одарила его широкой улыбкой, а затем представила двух мужчин, добавив: «Барнаби работает с дядей Милтом уже почти пять лет, не так ли, Барнаби?»
«Без двух месяцев до пяти лет», — сказал Барнаби, — «но кто считает?»
Дэвис услышал легкую шепелявость, которая показалась ему очаровательной.
«Пожалуйста, пригласите его выйти, мистер Иган, — сказал Дэвис. — Мне нужно с ним поговорить».
Барнаби вздохнул: «Он очень расстроен, Перри».
«Ну, как и все мы, и именно поэтому агент Салливан здесь».
Барнаби открыл рот, потом закрыл, и Перри поняла, что дядя Милт расстроен вовсе не из-за сестры. Она всматривалась в аскетичное лицо Барнаби в поисках подсказки, но не нашла её. С другой стороны, Барнаби редко выдавал что-либо.
«Пожалуйста, приведите его, мистер Иган», — снова сказал Дэвис.
Дэвис и Перри остались любоваться прекрасной гостиной в номере «Линкольн», оформленной в сине-золотых тонах, с красивыми полосатыми обоями на одной стене и синими шторами, открывающимися во двор. Дэвис задумался, сколько Милтон выкладывал за ночь в этом чудесном месте, где можно было преклонить голову.
«Перри».
Они обернулись и увидели дядю Милтона, стоящего в дверях, похожего на настоящего бостонского брамина. Его ярко-рыжие волосы с седыми прядями были элегантно уложены. На нём были строгие чёрные брюки, белоснежная рубашка и чёрные кожаные мокасины на длинных, узких ногах. Он совсем не выглядел так, будто только что выспался. Дэвис подумал, что он выглядит так, будто принял какое-то решение, словно возглавит миссию. Или всё это было частью его профессионального политического арсенала?
«Дядя Милтон. Это Дэвис Салливан. Он…»
Дядя Милт кивнул мужчине рядом с собой. «Барнаби сказал, что он агент ФБР, но это тот человек, который торчал у твоей матери в Арлиссе».
Вечеринка во вторник вечером, мы с ней танцевали, словно они были любовниками. Я считал их возмутительными…
«На самом деле, сэр, я защищал посла Блэка».
Это заставило Милтона задуматься, но лишь на мгновение. Он пожал плечами. «Понятно.
Удивительно, что ФБР одобряет такое поведение, но как бы то ни было — и мне жаль это говорить, Перри, — со стороны Натали было бы достойнее назвать его именно так на вечеринке, чем создавать у всех впечатление, что он был кем-то совершенно другим. Впрочем, Натали любит быть в центре внимания.