Савич всегда думал, что этот президент мог бы сыграть роль президента Соединённых Штатов в кино, если бы захотел. Он был достаточно высоким…
то есть, ростом более шести футов, он был в хорошей форме, без намека на брюшко, свисающее через пояс, и был благословлен копной темно-каштановых волос с седыми крыльями
на висках. Он выглядел компетентным и уравновешенным, человеком, который всё тщательно обдумывает, прежде чем действовать, человеком прямолинейным, которому можно доверять. Неужели он отрепетировал этот взгляд, это выражение?
Савич не сомневался, что президент искренне рад видеть Натали, и это был отличный знак. Он повернулся к госпоже Яниковски: «Бесс, не могли бы вы принести нам кофе и те восхитительные ореховые булочки из столовой?»
Бесс Яниковски кивнула, улыбнулась Натали и ушла. Что касается главы аппарата президента Эрика Хейнни, он всё ещё маячил рядом, пока президент не спросил: «Эрик, не могли бы вы прослушать с пресс-секретарём подготовленные для этого вечера выступления? У меня нет на это времени».
Это был явный отказ. Хейнни помолчал лишь мгновение, а затем удалился.
Президент сказал: «Сядьте, сядьте, оба. Нат, то, что с вами происходит, — это кошмар. Не могу выразить, как мне жаль, и как мы с Джой очень обеспокоены за вас и за Перри. Директор Коми проинформировал меня о расследовании Скотланд-Ярда и ужасающем инциденте, произошедшем вчера вечером у вас дома. Я пригласил вас сюда, чтобы заверить, что мы обеспечим вашу безопасность и привлечем к ответственности виновных».
Натали хотелось плакать, но, конечно же, она не расплакалась. Она надеялась, что он её поддержит, но, по правде говоря, не ожидала этого, учитывая все политические реалии, даже учитывая события прошлой ночи, которые заставили замолчать тех, кто утверждал, что она выдумала нападение в Англии.
Конечно, она, Торн, Брандейдж и Арлисс были близки гораздо дольше, чем кто-либо из них готов был признать, но он всё ещё был президентом Соединённых Штатов, самым могущественным человеком в мире, и их дружба, какой бы долгой и крепкой она ни была, не могла повлиять на его решение относительно неё. Она откашлялась. «Я всё думала, почему я всё ещё посол после всего, что случилось».
Он рассмеялся, и его глубокий баритон наполнил комнату. Он подался вперёд, сцепив руки между коленями. «Нат, мы знакомы с двадцати лет. Именно потому, что я знаю тебя так хорошо, потому что я знаю, кто ты и что ты, я ни на секунду не усомнился в твоих словах. Теперь, после вчерашнего вечера, никто больше не может сомневаться в тебе. Нат, позволь мне сказать, и я скажу это только один раз: ты не поможешь мне, уйдя в отставку. У меня на тебя другие планы».
Он замолчал, когда Бесс Джаниковски вошла в комнату с изящным старинным серебряным подносом. Она принялась разносить кофе и чай для агента Савича, а когда он удивился, сказала: «О, я всё о вас знаю, агент Савич», — и улыбнулась ему, уходя. Никто не взял тёплую ореховую булочку.
Когда миссис Яниковски уходила, в Овальный кабинет вошла Арлисс Годдард Эбботт, за ней тяжело ступал Эрик Хейнни. Оба выглядели решительно. Госсекретарь вошла, словно королева мира, источая высокомерие и компетентность, словно крепкий аромат духов. Но, решил Савич, именно её высокомерный вид и аура доброй пионерской стойкости стали решающим фактором.
Президент встал. «Арлисс, я рад, что ты здесь, но я ожидал тебя немного позже. Надеюсь, с Брукси всё в порядке?»
«Брукси дарит мне бесконечное удовольствие», — сказала Арлисс, и в ее мягком голосе не было ни капли сарказма.
Президент кивнул. «Присоединяйтесь к нам. Эрик, мы встретимся здесь через тридцать минут, хорошо?»
Савичу было ясно, что президент не хотел, чтобы Хейнни участвовал в разговоре с Натали, потому что Хейнни явно хотел, чтобы она ушла, и президент не хотел иметь с ним дело у них на глазах. Но что насчёт Арлисса Эбботта?
Арлисс кивнула Натали и нахмурилась, глядя на Савича, который встал. Она повернулась к президенту. «Я могу уйти, если вы хотите что-то обсудить с Натали до того, как меня включат». Савичу было слышно, как она практически кричала, чтобы он остался.
«Нет, нет», — легко ответил президент и добавил: «Вы знаете агента Диллона Савича из ФБР?»
«Я знаю о нем», — сказала она, и на этот раз, потому что этого ожидалось, она
пожала ему руку, ее голос был совершенно приятным.
«Госпожа госсекретарь», — сказал Савич таким же приятным голосом, как и она. Почему она пришла на десять минут раньше, чем ожидалось? Знала ли она, что думает президент, и попытается ли она переубедить его?
Он увидел, что Натали сидит совершенно неподвижно, с прямой спиной, ее взгляд был устремлен на богатые темно-синие драпировки за столом президента, изменившиеся с ярко-красных глаз его предшественника, или, возможно, она смотрела на Соединенные Штаты.