Он размышлял о том, что стало с домом его матери – нет, скорее, с святилищем. Иногда он задумывался, не любила ли мама этот дом больше, чем его или Грейс, а может, даже больше, чем отца. Он отмахнулся от этой мысли; это было предательством. Нет, мама любила их обоих.
Он оплакивал их всех и мечтал, чтобы они хоть как-то узнали об этом. Он не думал, что кто-то будет оплакивать его, когда придёт его время. Мама хотела, чтобы он нашёл себе жену, но он не верил, что это произойдёт.
Он знал, что его мысли уже несколько дней блуждают между тем, что он потерял, и тем, что ему нужно сделать. Это не могло быть хорошо, но что ещё оставалось? Теперь это было целью его жизни, и изменить это было невозможно. Мама просила его отомстить, а это означало смерть этих двух агентов в кустах, которые погубили его семью.
Он снова посмотрел сквозь мёртвые ветви дуба, на кусты тиса. Это было то самое место. Он видел, как они шевелятся, пытаясь согреться в тёмных парках и зимних перчатках. Они ждали его прихода, но он не пришёл, потому что два часа назад постучал в дверь кухни мистера Макферсона. Когда старик приоткрыл её на ширину цепочки, он посмотрел в его старые слезящиеся глаза и попросил пригласить его войти. Как вампир, подумал он, и разве это не удар? Пахло домом старика, словно он давно был один, но всё равно было приятно, полный памятных вещей о давно умершей жене и, кажется, десятках внуков, фотографии были повсюду. Его мама не хранила много фотографий, предпочитая выставлять напоказ свои антикварные вещи и мрачные картины Грейс.
Он проводил старика до его дивана в гостиной, пахнущей увядшими фиалками. Он не стал его связывать, в этом не было необходимости. Он оставался там, пока Блаженный не велел ему иначе. Он даже укрыл ему колени большим мягким одеялом, как мама в холодные месяцы. Он схватил тявкающего пса и бросил его в шкаф в спальне. Он отдал старику свой старый револьвер и велел стрелять в любого, кто войдет.
Он улыбнулся, понимая, что эти двое, должно быть, устали и стали беспечными.
В отличие от них, он проспал большую часть дня, чтобы не попасться на глаза копам. По дороге сюда он остановился за двумя гамбургерами в бургерной в Фогги-Боттоме.
Ему пора было перестать сидеть и ждать. Пора было подойти к ним вплотную, подойти к ним сзади, достаточно близко, чтобы приставить свой «Глок» к их головам в трёх дюймах от головы, если получится, и положить этому конец. Тогда он сможет покинуть этот холодный, уродливый город с его наркоманами, бандами и бездомными, бродящими по улицам и спящими в переулках, и это была столица страны? Мраморные здания, гранитные памятники, тысячи рабочих пчёл и подноготная, в которой он застрял, и на которую всем было наплевать.
Он быстро выскользнул через заднюю дверь дома, пригнулся и начал пробираться через задние дворы, мимо пары домов, затем он встал на четвереньки и тихонько пробрался за них.
У Шерлок свело икру. Диллон потер её, но ей пришлось встать, выбора не было. Она приподнялась на колени, посмотрела сквозь кусты. Всё было тихо, все дома были тёмными, соседи спали. Было холодно, но ночь тихая, безветренная. Она услышала звук мотора и напряглась. Она улыбнулась, увидев, как знакомый ей старый «Мустанг» остановился у дома Морганов, через три дома от неё. Неудивительно, что он возвращался поздно — была суббота, и у Морганов были три очень красивые девочки-подростка. Парень заглушил мотор и подъехал к дому, выключив фары. Неужели он надеялся немного пообниматься?
Через мгновение зажегся свет в гостиной Морганов, а затем и на крыльце.
Входная дверь открылась, и вышел Тодд Морган, туго затягивая пояс халата. Отец-пожарный ростом шесть футов и четыре дюйма стоял, скрестив руки на груди, и устремил мутный взгляд на «Мустанг».
Она услышала приглушенный лай — лай собаки?
Мгновение спустя, в отражённом свете с крыльца Морганов, Шерлок заметил какое-то движение в кустах рядом с домом мистера Макферсона, низкое и удаляющееся. Она прошептала: «Диллон, кто-то стоит, низко наклонившись, на заднем дворе мистера Макферсона, идёт или идёт, не могу разобрать. Должно быть, это Благословение. Надеюсь, с мистером Макферсоном всё в порядке».
Он встал на колени и посмотрел на улицу через очки ночного видения. Он увидел полную тишину. Раздался ещё один лай – щенячий – и они оба поняли, что это Глэдис, новый щенок мистера Макферсона. «Если он пятится, то, вероятно, из-за лая Глэдис».
Глэдис теперь лаяла громче, короткими, высокими, пронзительными звуками. Савич сказал: