Гриффин не скрывал ревности Дэй Эббот. Он явно хотел, чтобы Дэвис исчез из её жизни и с глаз долой. «У вас есть пистолет, мистер Эббот?» — спросил он.
«Что? Пистолет? Конечно, нет. Что за вопрос?»
Гриффин продолжил: «Опять формальность, мистер Эбботт. Но у вашего отца ведь есть «Смит-энд-Вессон», верно? Он передал его вам, когда уезжал из штата, или забыл и оставил здесь?»
Дэй Эбботт пожал плечами. «Я помню отцовское ружьё с детства, но после его ухода я его больше не видел. Я думал о нём пару раз за эти годы и решил, что он забрал его с собой. У многих есть оружие».
Откуда ты вообще знаешь про пистолет моего отца?
Дэвис сказал: «Твой отец зарегистрировал «Смит-Вессон» около тридцати лет назад. Ты знаешь, где он?»
«Нет», — Эбботт одарил Дэвиса ухмылкой. «Тот, кто стрелял в тебя и Перри вчера вечером, — тебя ранили? Поэтому ты носишь этот члено-пластырь на лице?»
Дэвис ухмыльнулся мужчине, который огляделся, готовый вот-вот выскочить из своего великолепного костюма и прыгнуть на него. Готов перейти к личным отношениям, Дэй? Дэвис спросил: «Что, тебе не нравится тема джунглей? Это, конечно же, из аптечки Перри. Она сама её разгладила».
Гриффин, голос которого был таким же гладким, как тиковые перила на любимой яхте его отца, сказал: «Пистолет, из которого стреляли вчера вечером, был того же калибра, что и пистолет твоего отца.
Чтобы прекратить эту тему, мы бы хотели проверить ее на баллистику, если она у вас где-то есть».
"Но-"
Дэвис перебил его: «Вы часто разговариваете со своим отцом, мистер Эббот?» Дэвис начал писать в черном блокноте, зная, что Эббот наблюдает за ним.
«Каждую неделю, — сказал Дэй. — В четверг вечером, даже когда он в отъезде или я в отъезде. Мои родители расстались давно. Когда он ушёл, отец взял с меня обещание, что мы всегда будем созваниваться раз в неделю. Так и было. Это привычка. Он мой отец».
Дэй медленно поднялся на ноги. Он смотрел на них, словно на пару жалких слизняков. Он спросил: «Ну что, мы закончили?»
Гриффин сказал: «Возможно, вы могли бы рассказать нам, почему, по вашему мнению, все это происходит, мистер Эбботт».
Дэй наклонился, растопырив ладони на столе. «Я, как и моя мать, считаю, что миссис Блэк невольно причинила кому-то боль в Англии, и этот кто-то жаждет мести. Что касается записок с угрозами Перри, выстрелов в неё прошлой ночью, я могу лишь предположить, что это было сделано с целью навредить её матери». Он выпрямился. «Я действительно не могу выполнять вашу работу, агенты. Я не знаю никого, кто хотел бы причинить боль Перри или её матери здесь, в Соединённых Штатах. Мне больше нечего вам сказать. Я хочу, чтобы вы немедленно ушли».
Дэвис спросил: «Мистер Эбботт, что ваша мать думает о ваших планах пожениться с Перри?»
Дэй на мгновение замолчал. «Моя мать, может, и правит всем миром, но мной она не правит». Он спохватился. «Очевидно, Перри не вписывается в образ очаровательной молодой женщины-профессионалки, разъезжая на своём «Харлее», словно мечтающая стать Ангелом Ада. Я знаю, мама считает, что в поведении Перри виноват её отец. Мама говорила, что Брандейдж Блэк был эгоистом, что он сосредоточил всё своё внимание, всю свою гордость на маленькой дочери, которую превратил в своего клона, и никогда её не отпускал. Я не ожидаю, что вы поймёте что-либо из этого, агент, ведь вы почти не знаете Перри. Но поймите вот что: я люблю её, и она любит меня. Что касается моей матери, она ещё поймёт».
Дэвис вытащил из кармана небольшой пластиковый конверт. «Не могли бы вы дать нам мазок из щеки?»
Дэй уставился на него так, словно у него выросло еще одно ухо.
«Это не повредит», — сказал Дэвис.
Гриффин видел, как пульсирует пульс на шее Дэя Эбботта. Его лицо пылало, гнев кипел и кипел. «Тебе нужна моя ДНК? Ты, должно быть, шутишь».
«Нет, совсем нет».
«Тебе нравится размахивать своим полицейским авторитетом, Салливан? Запугивать людей? Ты всё это время пытался вбить клин между мной и Перри, и именно поэтому она не перезванивала мне. Думаешь, она когда-нибудь захочет иметь с тобой дело? Как только всё это закончится, как только ты исчезнешь из её жизни, она вернётся ко мне и больше никогда о тебе не вспомнит».
Его презрительная усмешка раскрылась во всей красе. «Держу пари, ты не смог бы вывезти её из Штатов, даже на свою зарплату полицейского. Знаешь что, Салливан, я буду думать о тебе, когда повезу Перри в Канны, пока мы будем бродить по пляжам, пока я буду заниматься с ней любовью. Забирай свой дурацкий мазок и выметайся из моего кабинета. Ты ошибаешься, если думаешь, что я отдам тебе свою ДНК».