- Их было двое.
- Неужели? - поинтересовался Кенникен и покосился на меня. - И что же случилось со вторым?
- Не знаю... Кажется, убежал.
- Ничего удивительного, - небрежно заметил я. - Это был какой-то постоялец из гостиницы.
На душе у меня было скверно. Значит, Кейс действительно смылся и оставил меня разбираться самостоятельно. Кенникену я его, конечно, но выдам, но обязательно поговорю... Если удастся, конечно.
- И наверняка поднял тревогу, - проворчал Кенникен. - Ничего не можете сделать по-человечески. Где Ильич?
- Разбирает машину на запчасти, - мрачно ответил один из мужчин.
- Ну так пойди и помоги ему! - приказал Кенникен. - А ты, Григорий, останься и присмотри за нашим другом.
- А выпить мне ещё можно, Вацлав? - поинтересовался я.
- Почему бы и нет? Алкоголиком стать все равно не успеешь.
Он вышел из комнаты, а Григорий занял позицию перед закрытой дверью и уставился на меня пустым взглядом. Я медленно поднялся на ноги, и он тут же выхватил пистолет.
- Ты же слышал, что твой босс разрешил мне выпить напоследок, укоризненно заметил я.
Дуло пистолета опустилось.
Я пошел к бару, продолжая непринужденно болтать:
- Уверен, что ты из Сибири, там все молчуны. Знаешь, тут нет водки, только виски. Но я не слишком люблю водку, я ведь шотландец, а не русский.
Я повернулся к Григорию со стаканом в одной руке и бутылкой в другой. Так я и полагал, пистолет был нацелен мне в живот. Так я и думал: одно неверное движение - и мне конец. Но вот баллончика с бутаном у меня в рукаве он не заметил, а это было главным. Я поудобнее сел на стул, немного поерзал, а когда убедился, что баллончик благополучно перекочевал в щель между спинкой и сидением. Тут я позволил себе немного расслабиться и с удовольствием выпил.
На каждом баллончике с бутаном имеется грозное предупреждение: огнеопасен. Уж если фирмы, которые терпеть не могут подобных надписей, их делают, значит, для этого имеются веские причины. Я подумал, что если бросить баллончик в камин, может получиться интересная картинка. Взрыв будет достаточно мощным, только я не знал, через какое время он произойдет. Бросить баллончик в огонь было очень легко, но кто-нибудь с хорошей реакцией может также легко его оттуда вытащить. Я не думал, что ребята Кенникена такие уж недотепы, как он их расписывал.
Кенникен вернулся.
- Ты сказал правду, - заявил он.
- Я всегда говорю правду, жаль что это не всегда понимают мои собеседники. Значит, ты согласен со мной насчет Слейда?
- Я вовсе не имел в виду ту глупую историю, - нахмурился Кенникен. Я говорю о том, что в твоей машине ничего нет. Где оно?
- Не скажу.
- Скажешь.
Где-то в доме зазвонил телефон.
- Давай заключим пари, - предложил я.
- Мне не нужна кровь на этом ковре, - возразил он. - Так что вставай.
Трубку кто-то снял: звонки прекратились.
- Может, я все-таки сначала допью? - миролюбиво заметил я. - Тебя все равно вызывают.
Действительно, дверь открылась и Ильич из-за неё сделал Кенникену знак.
- Постарайся допить до моего возвращения, - бросил Кенникен и стремительно вышел.
Я не успел ничего предпринять, как он вернулся. Вид у него был слегка озадаченный.
- Человек, с которым ты был у гейзера, постоялец из гостиницы, его часом звали не Джек Кейс?
- Понятия не имею.
- И ты утверждаешь, что всегда говоришь правду, - грустно улыбнулся Кенникен и сел. - Впрочем, это уже неважно. Ситуация изменилась.
- В каком смысле?
- Мне больше от тебя ничего не нужно. И я получил приказ не применять к тебе пыток.
- Спасибо! - искренне обрадовался я.
- Можешь не благодарить, - мрачно ответил он. - Мне приказали просто убить тебя.
Снова зазвонил телефон.
- Почему? - хрипло спросил я.
- Ты мешаешь, - пожал он плечами.
- Ты бы лучше подошел к телефону, - посоветовал я. - Вдруг приказ снова поменялся?
- В последнюю минуту? - криво усмехнулся он. - Не обольщайся, Алан. Как по-твоему, почему я вообще все тебе рассказываю? Ведь это у нас не принято.
Я-то знал, но не хотел доставлять ему слишком много удовольствия, поэтому промолчал. Телефон смолк.
- В библии есть хорошее изречение, - продолжил он. - "Око за око, зуб за зуб". Я все задумал в соответствии с библией, но, к сожалению, не смогу это сделать. Но я видел, что тебе страшно, и это меня в какой-то степени удовлетворяет.
- Рейкьявик! - возвестил Ильич, просунув голову в дверь.
- Иду! - раздраженно отозвался Кенникен. - А ты ещё немного понервничай, ладно?
- Дай сигарету, - попросил я.
- Молодчина! - расхохотался он. - Настоящий англичанин! Как же без традиционной последней сигареты? Держи! Еще что-нибудь?
- Да. Пригласительный билет на Миллениум.
- Извини, старик. Все билеты для тебя уже проданы, - расхохотался он и вышел из комнаты.
Я сунул в рот сигарету, похлопал себя по карманам, потом очень медленно поднял с пола клочок бумаги и со словами "Прикурю, пожалуй", склонился к огню. Вряд ли мой страж заметил, как я бросил баллончик в самый центр пламени. А я вернулся на место, жестикулируя и произнося какие-то пустые фразы. Мне нужно было, чтобы Григорий смотрел на меня, а не на огонь, и я своего добился. Но мне понадобилось немало выдержки, чтобы самому не смотреть в ту сторону. К тому же вернулся Кенникен.
- Дипломаты! - произнес он, словно выругался. - Будто мне без них делать нечего. Ладно, поднимайся и пошли.
- Я ещё не докурил.
- Докуришь на улице.
Взрыв в закрытом помещении был оглушительным. Горящий уголь обжег Григория, который заорал и уронил пистолет. Мне уголь опалил шею, но я стерпел, кинулся вперед, схватил пистолет и повернулся к Кенникену. Но тот успел сориентироваться и швырнул в меня настольную лампу. Я увернулся и одновременно выстрелил, а лампа угодила прямо в голову Ильича, который как раз решил выяснить, что происходит, и открыл дверь.
Я выскочил в открытую дверь и помчался прочь из дома, мимо раскуроченного "Фольксвагена", в темноту, к дороге. Я бежал по базальтовым плитам и все время помнил, что малейшая неловкость может обернуться сломанной или вывихнутой ногой, после чего меня тут же схватят. А что произойдет потом, было предельно ясно: расстреляют на месте.