И если от Ромы мне удавалось скрыться на переменах, то от остальных нет.
Первая, как, впрочем, и вторая перемена прошла под пристальным надзором первокурсницы Алины и ее подруг, имён которых я до сих пор так и не знала. И если первую перемену мы только буравили друг друга взглядом, то после второй пары девчонка пошла в наступление.
- Не знала, что у вас с Ромкой настолько свободные отношения?
- На сколько? – может я чего-то не знаю, и Ветров уехал с клуба вместе с ней.
- Вы фривольно общаетесь с другими парнями и девушками, танцуете с ними, кокетничаете, а потом трахаетесь, как ни в чём не бывало, – значит, с ней ничего не было.
- Тебя это так сильно волнует? Может нас возбуждает ревность, – я не собиралась уступать ей, особенно после того, как Ветров выбрал меня, а не её.
- Ты не похожа на девушку, которая может делить своего парня с другой.
- А я и не делю. Рома только мой, – я не была в этом уверенна, но ни за что не скажу об этом.
- Надолго?
- Я думаю, ты заметишь, когда можно будет занять мое место, – я улыбнулась и скрылась в аудитории.
Третью перемену я уделила Карине Малиновской. Девчонка светилась радостью.
- Богданова, до меня дошли слухи, что ты потеряла девственность. Я же тебе говорила, что ему нужно только одно.
- Я - девственность, ты - гордость. У нас один один.
- Не наглей, Богданова.
- Это точно не про меня. У меня нет наглости, но есть гордость. Я не бегаю за теми, кому не нужна, и не подбираю парней за другими.
- Ты … ты…
- Я пойду, Карина, мне пора на пару. Не хочу опоздать и писать дополнительно реферат.
Глава 12.
Рома
Бельчонок действительно собралась поставить точку в наших отношениях. Откомандовала меня на выходных фразой «поговорим в универе», а сейчас пряталась от меня по аудиториям.
Ребёнок. Совсем ещё ребенок.
А как иначе оценить ее поведение?
Сбежала от меня в клубе, как от злого дяденьки. Думал, сдохну там от неудовлетворенности. Хотел увидеть ее кровь после того, так показал бы ей небо в алмазах, но вместо этого у самого звёздочки закружились в голове и губы оказались в крови. Настолько потерялся в ней, что не видел и не слышал ничего, только чувствовал её тепло, её дыхание, ее губы, кожу и своё каменное желание. Так увлекся, так жаждал целовать, ласкать её, что упустил момент, когда она перегорела, когда перестала мне отвечать. А ведь отвечала! Совершенно точно отвечала на мои поцелуи и на мои прикосновения. Я до сих пор помню её язык у себя во рту, помню ноги, обхватившие мою талию, помню, как её руки изучали моё тело, помню, как её тело выгибалось на встречу моим поцелуям, помню её прерывистое дыхание и тихий стон, когда я покусывал её плечо. Ей нравилось. Она была в моей власти, почти была моей. А потом боль и хлопок дверью. Не знаю, сколько мне понадобилось времени, чтобы прийти в себя и унять вулкан между ног. Но когда я вышел с кабинета Ильина, очевидно, что Бельчонок уже ускакала в общагу, а вот Алина ждала меня.
- Я устала, уложи меня в кроватку, Ром, – но от ее прикосновения меня отдернуло, как от укуса змеи. Не то. Противно как-то. Это не лёгкие касания холодных пальчиков Бельчонка. Хочу, чтобы только её отпечатки остались на моей коже. Нельзя больше никому касаться меня.
- В моей кровати нет для тебя места.
- Зато в моей есть место для тебя. Поехали ко мне?
- Я сплю только в своей постели, – и это правда. Я трахал тёлок где попало, но возвращался спать к себе в квартиру один.
- Ты хотел меня. Я это видела. Что изменилось? Это из-за Бельчонка? Так вы её зовете. Она уже удовлетворила тебя? – «Бельчонок» прозвучало как ругательство, как что-то с родни слову шлюха.
- Не смей. Никогда больше не смей говорить о ней. А теперь прочь. Ищи другого, кто согреет твою постель.
Вот почему Бельчонок. Вот почему я её хочу. Вот почему она должна быть со мной. Она чистая. Не сука, которая готова унижаться ради секса, а чистая девочка, для которой чувства выше секса. И пусть это не на руку мне, пусть это усложняет мой путь к её телу, но это делает моего Бельчонка эксклюзивной, игру интересной, а уровень более сложным. Я никогда не показывал девушкам чувства. Только желание. Но ради Бельчонка я сыграю по-другому. С ней я сыграю в любовь. Не потому, что она особенная. А потому, что я хочу, чтобы она сама отдалась мне. Сама … Иначе она так и будет сбегать от меня, робеть и ёжиться. А мне нужно, чтобы она горела, стонала и просила сделать ее своей. Хочу, чтобы мне принадлежало не только её тело, а и её разум. Хочу и получу. Это как пари с самим с собой. Пари на Катю Богданову, на то, что она подарит мне себя на мой День рождения. Одиннадцатого декабря я распакую свой подарок. Распакую, поиграю и забуду. А что? Не в одну же игрушку мне вечно играть. Это я её сейчас хочу. А наигравшись куколкой по имени Бельчонок, захочу новую куколку. Так всегда было и так будет…