- Ром, тут нужно обработать, – хрупкие пальчики коснулись разбитой скулы. – Пойдем ко мне. На вахте Нина Павловна, она пропустит.
Не задумываясь, нажал на брелок и поставил машину на сигнализацию.
- Садись. Я возьму аптечку, – сейчас её голос более ровный, но беспокойство читается в движениях, взгляде.
Сажусь на кровать. Богданова подходит с аптечкой и становится между моих расставленных в стороны ног. Упираюсь руками о кровать и откидываюсь назад. Бельчонок достаёт ватный диск, взбрызгивает его перекисью и прикладывает к ссадине. Морщусь так, для полноты картины.
- Дуть не буду. Не маленький, – портит мой план зараза мелкая.
- Я и не просил. Да и не больно.
Богданова еще с минуту возится с раной. А у меня голова идет кругом только от того, что она так близко. Не физически близко, а эмоционально.
- Лейкопластырь? - отрицательно машу головой.
Богданова отступает, но я хватаю за талию и усаживаю на колено. Немного напрягается, но я не давлю, не напираю, просто смотрю прямо в глаза, и она снова расправляется.
- Ты пялишься на меня, – говорит и тянется к аптечке. – Руки давай.
- Я любуюсь. Тебе не нравится?
- Мне неловко.
Вот теперь я реально морщусь от боли. Костяшки пальцев разбиты до кости.
- Я волновалась, – тихо шепчет Бельчонок, дуя на мои руки.
- Я за тебя тоже, – поднимает на меня глаза, в которых читается вопрос «почему» - В «Марио» Шах?
- Он вчера неожиданно подошел и извинился. Предложил заключить перемирие.
- Глупенькая. Шах развёл тебя, как и меня, впрочем, – упорно смотрит на меня, явно не понимая сказанного.
Достаю телефон, разблокирую и наглядно демонстрирую «шутку» Шаха. Прикусывает нижнюю губу и выдает то, что встряхивает меня полностью.
- Прости. Я не хотела доставлять тебе неприятности, - смотрит на мои кровавые руки, не поднимая глаз. – Тебе не обязательно было вчера приезжать. Ничего бы со мной не случилось. Я могу за себя сама постоять. При том я была не одна. Стас, Ренат и девчонки…
- Бельчонок, мы затеяли эти отношения для того, чтобы я решал твои проблемы с Шахом, а не Стас, Ренат или еще кто-то другой. Ты слышишь? Ты должна мне рассказывать, если что-то происходит, пока мы пара.
- Мы не настоящая пара, – она выдает это слишком резко, теряя окончания, и по-видимому не задумываясь, но быстро осекается и прикрывает рот ладошкой.
- Для всех я твой парень. И я не позволю, чтобы тебя кто-то обижал.
Я не вижу ее глаз, но и так чувствую, что это не совсем то, что она хотела услышать. Но не готов я выдать больше. Может дальнейший настойчивый разговор или ее жалобный взгляд, выбили бы из меня что-то более желаемое. Но она не настаивает на продолжении разговора, не выпрашивает, не припирает меня к стенке, а наоборот, меняет тему и отходит от меня.
- Сними кофту, там могут быть синяки, которые нужно намазать кремом.
К горлу подступает вязкий ком. Но я предпочитаю подчиниться и не продолжать то, что может навредить нам обоим. Потому что даже если Бельчонок в открытую попросит признаться в чувствах, я вряд ли смогу выдавить из себя такое признание. Это запредельно для меня.
- Давай сам, – говорит Богданова, протягивая мне крем от ушибов. – Я сделаю нам чай.
И уходит, оставив меня одного в своей комнате. Пусто, потому что она снова отдалилась.
Глава 29.
Катя
Гремлю посудой словно это она виновата в том, что я дура. Так глупо напросилась на признание, заранее зная, что его не будет. Да еще и расстроилась чуть ли не до слёз.
- Вот же чёрт. – выкрикнула я, уронив чайную ложечку уже второй раз. – Успокойся, Богданова. Нашла повод для истерики. Ты лучше подумай, что ты всю ночь будешь с Ветровым в одной комнате делать. Уже за двенадцать, и Рома не сможет уйти.
Вот теперь реально можно истерить. Может позвонить Насте и попроситься переночевать у ее в комнате, но придется спать на полу. Да и оставлять Рому одного, когда я сама его позвала, как-то некрасиво. Так все нормально, без паники. Мы просто будем спать в одной комнате, но на разных кроватях. Постелю ему на кровати соседки и всё тут.