— И вам не жаль с ней расставаться?
Прозвучавшие в ее голосе интонации я истолковал по-своему. Надежда, что между нами перекинулся мостик, придала уверенности, и я с удвоенной энергией перешел к укреплению своих позиций.
— Конечно, жаль. Еще как. Сами понимаете, я не стал бы продавать без особой нужды. Несчастье у меня, бумажник стащили… Собственно, может, и потерял я его, не знаю, но скорее всего стащили. И как назло, все деньги там были, в среднем отделении. Остался, что называется, без средств к существованию. — Для убедительности я похлопал себя по карманам. — Хорошо, документы уцелели, иначе совсем труба. На последнюю мелочь телеграмму матери отбил. Жду перевода. Ну а пока — полное банкротство. Спать негде, за койку платить нечем. Чужой город, ни друзей, ни знакомых. Приболел вот вдобавок. Лихорадку какую-то подцепил, второй день трясет. Одно к одному — знаете, как бывает…
Слушая мой треп, Нина рассеянно листала плотные, будто из картона вырезанные страницы, а я стоял сбоку и впервые после начала разговора позволил себе немного расслабиться.
Если не считать ссылки на болезнь, мой рассказ был чистым вымыслом, но, кажется, Нина принимала его за чистую монету, и в глубине души я уже поздравлял себя с успехом, почти не сомневаясь, что в самое ближайшее время с ее помощью нападу на след преступника. Как именно это произойдет и в чем конкретно будет заключаться ее помощь, я пока не знал, но это не мешало мне внутренне ликовать и праздновать победу.
Длилось это идиотское состояние всего секунду, не больше, и надо же было случиться — как раз в эту-то секунду Нина подняла голову. Что прочла она в моем взгляде, одному богу известно, только брови ее удивленно поползли вверх, и она поспешно отвернулась.
— Возьмите, — не глядя в мою сторону, она протянула злосчастный фолиант.
Это была расплата — справедливое возмездие за мою самонадеянность. Оно сработало как холодный, отрезвляющий душ.
— Но почему? — попробовал я спасти положение.
— Возьмите свою книгу, — настойчиво повторила она.
«Сейчас состоится изгнание торговцев из храма», — успел подумать я и зачастил с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку.
— Вы, наверно, из-за цены? Не беспокойтесь, я дешево уступлю, честное слово. Главное, книга вам нравится, остальное детали, об остальном мы договоримся…
— Все равно, — отрезала Нина. — У меня нет возможности ее купить.
— Ну хотя бы пятерку, — через силу выдавил я, ощущая закипавшую на самого себя ярость. А деньги отдадите завтра, мне не к спеху… — Я понимал, что сморозил глупость, но остановиться уже не мог: — Серьезно, давайте договоримся на завтра? У меня есть и другие книги, хотите принесу?
— Вы что же, так с библиотекой и путешествуете?
Ирония подействовала сильнее, чем если бы она послала меня ко всем чертям. «Знаю, зачем вы пришли, — будто говорил ее взгляд. — Вам нужны сведения о муже. Если так — спрашивайте прямо, к чему разыгрывать этот глупый спектакль, тем более что актер из вас неважный».
Я с треском заваливал экзамен. Я чувствовал себя как вор, на котором горит шапка. Ко всему прочему обидно было сознавать, что первая же серьезная попытка проявить самостоятельность потерпела полное фиаско. И из-за чего?
Нина поднялась со ступенек.
— Ничем не могу вам помочь. — Она смотрела с насмешливым любопытством, очевидно, ожидая, что произойдет чудо и я тут же, не сходя с места, сгину с глаз долой.
— Значит, нет?
— Нет.
Мне и в самом деле захотелось исчезнуть, то есть в самом прямом смысле взять и раствориться в теплом, перенасыщенном влагой воздухе. Без сомнения, я бы так и поступил, если б знал, как это сделать.
— До свидания, — сказала она.
— До свидания, — буркнул я в ответ и, кивнув, пошел со двора.
Ноги были точно ватные, в голове — ни единой стоящей мысли, полнейший вакуум. Я вдруг ощутил страшную, давящую на плечи усталость. Из всех желаний осталось одно: завалиться спать. И спать долго-долго, чтобы, проснувшись, можно было вспоминать о случившемся, как о дурном сне.
— Постойте, — раздался за спиной голос Нины.
Не уверенный, что не ослышался, я обернулся.
— Вам что, действительно негде переночевать?
Вероятно, мой вид сказал ей больше, чем я мог бы объяснить словами.
— Хорошо, я дам вам раскладушку… Только спать придется во дворе. Устроит вас?
Еще бы не устроило! Да предложи она мне лавку в беседке, собачью конуру, птичье гнездо на крыше, я согласился бы не раздумывая.
— Спасибо, — поблагодарил я.