Как он избегал Кристофера, словно чумы, боясь одновременно и его реакции, и того, что он расскажет кому-то о произошедшем. Но Кристофер поступил гораздо, гораздо благороднее, чем Теодор. Он промолчал.
И все это время Теодор взглядом искал Кристофера в коридорах, в столовой, его тянуло к нему так сильно, и поначалу он думал, что это только из-за того, что он не хотел, чтобы тайна оказалась раскрыта.
Потом оправдывать собственный интерес этим стало невозможно, и Теодор поступил так, как поступал всегда с неугодными чувствами, которые оказывались сильнее его. Он закрыл на это глаза.
Теодор думал о том, насколько хуже ему стало, когда он познакомился с Кристофером еще ближе. Он и до этого знал, что Кристофер добрый и наивный, но после он обнаружил, что Кристофер – веселый, нагловатый, нежный, улыбчивый и упрямый, мечтательный, романтичный, и это было слишком. Это словно увеличивало вес его вины. Он хотел стать первым у Кристофера во всем, но не мог, потому что уже все похерил на той сраной вечеринке. И больше он не имел на него права.
И одна мысль о том, что Кристофер узнает, приводила в ужас, но сейчас это застало врасплох. Кристофер понял это… узнал его по поцелую?
– Крис, я… – слабым голосом начал Теодор, впервые за всю свою жизнь чувствуя себя настолько уязвимым.
– Меня зовут Кристофер, – неожиданно резко оборвал его парень, и Теодор вздрогнул, вскинув пораженный взгляд. Эта простая фраза разбила его гораздо сильнее, чем могли бы десятки оскорблений.
Он открыл рот, потом закрыл, потому что не мог ни слова вымолвить.
– Почему ты мне солгал? – голос Кристофера же, напротив, крепчал. Он выпрямился, чуть хмуря брови, и весь словно оброс колючками, включил защиту. Теодор знал, что там, под этой броней, все такое мягкое и нежное, ранимое, и он только что причинил ему боль. Меньше всего на свете хотелось причинить ему боль. – Когда мы были в кафе, и я спросил тебя о том, кто был на той вечеринке, ты мне солгал. Зачем?
Теодор растерялся, не зная, что сказать, как оправдать собственную трусость. И стоит ли ее оправдывать? Совсем скоро все закончится, и ему можно будет продолжить точно так же игнорировать Кристофера и всех его друзей. А на то, что они стали ему близки, можно закрыть глаза. В конце концов, он очень хорошо умеет игнорировать ситуацию. Научился этому за всю жизнь.
– Ты стыдился того, что поцеловал парня? – и на этих словах Кристофер вдруг сломался. В огромных глазах появилось столько обиды, как у ребенка, и он показался таким уязвимым, что у Теодора заныло в груди. – Тебе было противно, что это был я? Зачем тогда ты поцеловал меня сейчас?
Теодор отшатнулся, ошарашенно выдыхая. Что? Вот об этом подумал Кристофер в первую очередь? О том, что он стыдился его? Когда единственная правда была в том, что он стыдился самого себя?
– Нет, черт, конечно, нет… – промямлил Теодор, понимая, что ему срочно нужно все объяснить, потому что невыносимо видеть Кристофера таким разбитым, но он не мог подобрать слов, как будто его словарный запас сократился до междометий и восклицательных знаков.
– Крис! – раздался громкий голос Юты, и они оба вздрогнули, резко прерывая зрительный контакт и поворачиваясь к нему. Тот застыл в проходе, с подозрением переводя взгляд с одного на другого. – Я вас прервал? Вы заняты?
Кристофер с шумом втянул воздух, поднимаясь и порывисто собирая учебники.
– Нет, ничего страшного, – ответил он, его голос и вправду дрожал или Теодору только казалось?
Он моргнул, заторможенно вставая вслед за ним, и Кристофер закинул рюкзак на плечо, оборачиваясь к нему, прежде чем последовать за Ютой. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал и покачал головой.
И выражение его лица Теодор, наверное, никогда не забудет.
Выражение лица человека, который чувствует себя преданным.
– Зачем ты меня искал? – спросил Кристофер у Юты, пока они шли по коридору к выходу.
Друг покосился на него, явно сдерживаясь, чтобы не задать сотню накопившихся вопросов. Вместо этого он ответил на заданный Кристофером.
– Твоя тетя позвонила, – объяснил он. – У тебя что-то с телефоном. Просила прийти домой поскорее, потому что к вам там какие-то родственники приехали.
– Блин, точно, – Кристофер нахмурился, вытаскивая телефон и нажимая кнопку блокировки. Экран остался темным, и он видел в нем свое отражение – насупившееся лицо и безучастный взгляд. – Зарядка кончилась.
Они молчали некоторое время, пока выходили из школы. На улице уже смеркалось. Юта поглядывал на него, и Кристофер пытался прикинуть, как долго он выдержит. Он досчитал до ста тридцати пяти в уме, когда Юта нарушил тишину.